Шрифт:
Во второй половине дня встретились с Гариком. Обедали в их квартире, с Олей и Киркой. Говорили о Тане. Вспоминали.
Сегодня спектакль идет хуже вчерашнего. Вчера принимали шумно. В течение спектакля и после особенно. Чудесный народ испанцы. Все-то им нравится.
Сегодня в зале сплошная молодежь, лет по 20-25. Первый акт перекричали, по-моему...
Может быть, в смысле стратегии можно (нужно) иногда «спустить дурную кровь»... Но это дурно. 3-й акт. Последнее время мне вообще не нравится... «Заросло» что-то главное, то, что не в логике...
3 августа 1989 г., Мехико
Наверное, от кондиционера простудился... сел голос. Трудно было играть 1-й акт (сегодня смотрят ребята).
Приближается отъезд. Когда-то ждал этого дня... Теперь не жду. Честно говоря, не хочется домой ехать. И здесь печально, тошно... Там еще труднее будет. Надо лететь в Одессу. Никак не решу: смогу ли сначала в Ростов заехать?
Сегодня бродил с утра по городу... Так, бесцельно. Потом обедал у ребят. По-домашнему. Ехал к ним на такси, меня обманули, заплатил 15 тысяч песо.
Какой огромный город! 20 миллионов здесь живет... Как у нас любят говорить — «страна контрастов».
Лететь будем, кажется, через Гавану.
Что я буду делать дальше? Иногда приходит такой вопрос, правда, не часто, и не знаю, что себе ответить. Не знаю.
В труппе сейчас... Не то чтобы покой... но тихо как-то. А.А. не шумит. Говорит тихо. Даже вчерашний, не очень удачный спектакль не вызвал «шума». Просто поговорили, и все.
4 августа 1989 г. Мехiсо Сity, Тhеаtег del РuеЫо
Сегодня играли предпоследний спектакль. Всего здесь шесть штук (2-го, 3-го, 4-го, 5-го, б-го, 7-го).
Идут с нарастанием. Первый — шумный, веселый. Второй на радостях мы перекричали сами, и он был наименее интересным из этой серии. Третий — успокоились, отстранились от зрителей, и спектакль «пришел» к ним.
Некогда писать. Совещание по поводу груза.
6 августа 1989 г.
12.30 утра. Самолет «Аэрофлота» «ИЛ-62» (рейс 42). Сейчас 2 часа до Гаваны, потом на Шеннон и оттуда в Москву.
Вчера сыграли последний спектакль. Триумф, победа.
Народу было раза в 2 больше, чем вмещал зал. Сидели, стояли, буквально на каждом свободном пятачке. Явный «перегруз». И еще на улице осталось стоять человек 100.
8 августа 1989 г. Мехико-Гавана-Шеннон
Ну, вот, летели, летели... долго летели... даже не помню, сколько. Сначала до Гаваны часа 2, там сидели в аэропорту. Дикая жара; социализм. Потом часов 8 до Шеннона, и там опять в уже знакомом «Фри шопе» тратили последние доллары и прощались со свободным, разумным, красивым, человечным, удобным, уютным, чистым, толковым миром угнетения трудящихся.
Еще рывок в 4 часа, и мы в милом сердцу Шереметьеве.
Грязь, толпа, неразбериха, ожидание вещей... тупая таможня... Дома в Москве было 7 часов вечера. Спал...
10 августа 1989 г. Москва
Несколько сонных дней дома... Голова кружится... Всю ночь не сплю, копаюсь в бумагах, перебираю одну за другой, рву, выбрасываю, перекладываю с места на место. Видимость полезной деятельности.
Решил больше не пить. Не пью... совсем. Оказывается, тяжесть в голове не от этого... Ничего не проходит. Под утро забываюсь... и потом сплю весь день. Вчера и сегодня спал с 7 утра до 5 вечера... Бессмыслица. В Одессе опять какие-то глупости... Съемок нет, и что делать, не знаю... Поживу еще день-два здесь. Может быть, приду в себя. Тогда решу, что делать.
Сейчас 22.30. Опять предчувствую бессонницу. Сел к столу писать письма... Наверное, не потяну. Письма. Вот лежит передо мной пачка твоих последних писем. Детонька... детонька... Невозможно читать, невозможно перечитывать... Зачем? Зачем все это?
13 августа 1989 г., Москва
16 августа вечером приехал в Ростов «Тихим Доном». «Дон» оказался очень тихим, опоздал почти на 6 часов. Несколько дней был здесь. День почти каждый ездил к Танюше. Горько и тяжело... Жара... цветы вянут сразу. Вкопали в могилку вазочку. Астры в воде стоят подольше. Розы вянут. Был у Мигдата. Приезжали Лариса с Сашей. Тоже были на могиле. Вечером посидели у них. Выпили водки. 21-го подсел на проходящий поезд в Сочи. Там ребята меня хорошо устроили, рядом со своей турбазой. И питание... За одним столом с ними сидел. Толик, Вета, Нинка. Купался, загорал. Вместе с ними было хорошо. Один бы я не выдержал и дня. Вечерами смотрели кино (если выдерживали до конца). Гуляли. Жил я один в клетушке, рядом с морем.
Вчера опять на проходящий поезд подсел. Дал 20 рублей — и в Ростове. Последний раз сегодня съездил к Танюше (с мамой вместе). Попрощался. Сердце здесь. Тоска и одиночество непередаваемое. Любовь — это наказание (за что только, не знаю, нaверное, за счастье), потому что остаешься один.
Сегодня еду в Москву. «Тихим» опять же «Доном».
Потом... Надо в Омск. День за днем... Бесцельность, бессмыслие... Деньги летят непонятно куда. Не замечаю, как их трачу и на что...
Сегодня 21 августа 1989 г.