Шрифт:
Уже так, по привычке пишу... Что-то такое делал по обмену... Кажется, ухватился только за кончик ниточки. Самый кончик. Говорил сегодня с «деловым человеком». Нужны деньги. Чем больше, тем лучше. И Танюше на памятник тоже нужны деньги.
Деньги, деньги... черт их побери.
Достал билет. Завтра улетаю в Омск (в 12.00). Господи. Да, уже сегодня: 2 часа ночи. Ладно, полечу.
6 сентября 1989 г. Москва
Прилетел 19-го. Тяжко... Дом. Родной наш, любимый дом. «Домик», как любили мы говорить с Танюшей, когда было особенно хорошо, замкнуто и уютно. Книжечки, тишина... мы вдвоем... телефон отключен. На кухне пахнет пирогом, мы читаем, лежим на нашем диванчике и читаем...
Разрушил, разрушил дом. Запаковал книжки в ящики, содрал, свернул... разорил.
21 сентября 1989 г.
12.00. Свежее, желтое, солнечное утро. Все красивые... свежо... свежо, улыбки...
А.А. — «Вы думаете, я вам что-нибудь скажу? Да ничего не скажу».
23 сентября 1989 г., сбор труппы
А.А. — «Несмотря на все декларации, никто ничего толкового сейчас не сделал ни в театре, ни в кино».
«Во всей этой канители у меня нет желания участвовать и «соревноваться».
«Репертуар растет, а эффекта, эффекта от него нет».
О Достоевском. — «Русские писатели в основе своей были сочинителями, а не беллетристами, именно со-чи-ни-те-лями. Это не писатель, который пишет об униженных и оскорбленных... нет, он пишет о философии униженных и оскорбленных, а это совсем другая история, совсем другое дело».
«Почти все тексты Достоевского выглядят ровно, но это не так».
«Литературное разнообразие диалогов — это первое, и в то же время ровность диалога. Трудно найти драматические повороты узлов и т. д.».
«Если «Преступление и наказание» написано вечером, то «Игрок» написан утром. Если «Преступление» написано мужчиной, то «Игрок» — юношей и т. д. Здесь много мотивов из «Преступления», есть и из «Идиота».
«Интересно движется стиль, в котором пребывает герой, невероятное окончание, у Достоевского чаще всего невероятные окончания».
«Логика, какая угодно (параболическая, другая), но не прямая».
«Игрок». — «Кажется, что персонажи наделены одним и тем же знанием».
«Структура, скорее всего, в том, что большая часть композиции заключена в словах (эмоционально окрашенных). Наступает момент, когда люди начинают говоритьдруг с другом, где они даже не обмениваются взглядами, а выясняют позиции».
«Вначале говорят (5-я глава) мужчина и женщина. Взаимное ухаживание. Типздесь выражен взглядом нa жизнь. Итак, ситуация влюбленности, ухаживания, но вскоре диалог становится более значимым, и тогда всплывает основная тема, т. е. то, ради чего написано. И почти никогда не удается этого сделать с актерами».
«А истина? Истина не названа, она не может быть названа. Пошло было бы на репетиции Достоевского назватьистину. Ну как сказать, что такоеАнастасия Филипповна, когда целый том написан?.. Да, все вместе, то, что справа и слева, всегда содержит иронию, юмор какой-то, а середка не названа».
О профессии.— «Моя наука заключается в том, чтобы сказать вам, из чего производится игра... т. е. мне важно вычислить причину,а не выяснять следствие,если хотите, меня не касается то, что произойдет потом».
«Есть эмоция смысла. Вот что есть. Есть ли персонаж в эту секунду? Нет! Вся плоть подчинена в эту секунду смыслу».
«Только сам себя сложив, он (персонаж) начинает себя проявлять».
«Разбор всегда должен напоминать мелодраму или водевиль. Тогда будет правильно. А то скучно».
23 сентября 1989 г.
Устанавливается привычный режим работы. Терпимая жизнь. Почти обычно.
В первой половине дня занимаемся Булгаковым. Читаем, разговариваем. Очень с краю. Во второй половине — Достоевский. Несколько дней говорили об «Игроке». Жалко, что не записывал разбор, просто не было сил, да, наверное, уже и не будет на это сил, а разбор шеф сделал гениальный. (Впрочем, записано на диктофоне.)
Вечером еду домой. Усталость, сонливость, начинаю ощущать часов с 8 вечера. Никуда не хочется... домой, домой. Поужинал, если есть немного коньяку, выпиваю и в койку, читаю, но недолго. Вот как все переменилось. Где же ты, моя недавняя бессонница? Засыпаю. Просыпаюсь ночью — горит свет, радио трещит, выключаю все и опять ложусь. Утром новый день. День. День. День.
29 сентября 1989 г.
Утром читали и говорили о Булгакове. Вечером — Достоевский. Разбираем «Игрока», «Братьев Карамазовых», «Идиота» и другие вещи...