Будем считать, что смысл этого высказывания выражен достаточно ясно и находится перед нами – попытаемся пройти по одной из возможных «траекторий» его концептуализации. «Одна из возможных…» означает, что в зависимости от контекста и познавательной задачи таких «траекторий» может быть много. Буду вводить контекст опосредованно. Итак:

«…точки пространства и времени» – это некие потенциальные события, которые мы можем еще пережить в будущем;

«…дополнять себя тем, чем мы сами не обладаем» – здесь речь идет о тех способностях, которые позволяют нам испытывать события, встречать и проживать бытие;

«…хотеть занимать» – означает сознавать и те будущие во времени перемены, которые могут произойти с нашими способностями понимать, испытывать, чувствовать действительность, и те возможные переживания, которые становятся событиями.

В этих различениях «жизнь» как таковая (по Мамардашвили) может быть выражена с помощью лишь трех понятий. Это «время» – как некая череда, ритм перемен; «способность к событиям» – как некие свойства личности, благодаря которым возможны какие-то события для нас (например, способность чувствовать, различать, восторгаться, страдать…); «событие» – как соучастие в явлениях действительности, акт их сознания, переживание мгновений бытия в широком смысле.

Для понимания исходного смысла не требуется более подробного раскрытия признаков этих понятий – такой глубины их трактовки вполне достаточно.

Эти три понятия (время, способность к событиям, события) мы мысленно «возьмем» как множества. Это обычный для логики акт – ведь у каждого понятия есть объем. «Время» – это будут все возможные, упорядоченные в некую последовательность перемены, которые только отведены Господом для Вселенной (уж «хотеть жить» – так по полной!..). «Способности…» – это все известные и неизвестные, наличные и потенциальные свойства, которые только могут быть присущи человеческой личности в ее становлении и могут позволять нам проживать события. «События» – все потенциальные мгновения действительности, которым человек может быть свидетель – соучастник. Теперь рассуждаем дальше:

Из контекста исходного смысла можно вывести, что здесь имеется в виду еще и расширение способностей к событиям во времени. Иными словами, между способностями существует отношение «развития»: одни открывшиеся способности способствуют становлению других.

Между событиями нам следует с необходимостью допустить «спонтанно-причинную связь» как особенное отношение: каждое событие может служить причиной новых событий.

Кроме того, следует согласиться, а следовательно, ввести в наше строящееся концептуальное поле еще и то, что процесс становления наших способностей, а также процесс взаимообусловленного расширения событийного пространства связаны с мгновеньями времени, а каждое событие возникает для нас лишь при той или иной состоявшейся способности к нему.

Практически все состоялось для построения концептуальной конструкции (схемы), выражающей понятие «хотеть жить» (по Мамардашвили).

Посмею утверждать, что пример логизации смысла состоялся. Но концептуализация еще не завершена. Она и не может быть завершена, поскольку мы не определились с ее задачей – мы просто следовали одной из возможных «траекторий». Так, еще не все есть для того, чтобы можно было выражать, например, разные степени «хотения» жизни, возможные уровни полноты жизни и прочее. Здесь нет, например, того субъекта, который, собственно, «хочет жить», нет различения состоявшихся и будущих событий (так сказать, прошлого и будущего). Но приостановим рассуждения – тип мыследеятельности вполне проявлен.

Зададим этому примеру вопросы: в чем состоялось приращение содержания? почему и как это произошло? не состоялось ли здесь приписывание смыслу того, чего в нем не было? и т. д. Мой ответ такой.

1. Уходя от слов, обозначавших смысл, мы перешли к понятиям и отношениям, которыми он выражается по сути. «Точкам пространства», «дополнению» и прочему придано значение, добавлено содержание, которого они не имели в исходном тексте. При этом мы уточняли эти понятия и отношения, переопределяли их значение с учетом смыслового контекста – это раз.

2. Введением в поле нашего внимания объемов понятий мы почти незаметно перешли от указания на несколько подразумеваемых актов расширения жизни ко всему потенциальному мыслимому разнообразию ее мгновений, понимаемых в смысле Мамардашвили, – это два.

Из этого разнообразия теперь можно мысленно «вынимать» и рассматривать каждое «мгновение жизни» и находить его особенные признаки.

Мы ничего не приписывали, не добавляли к смыслу такого, чего бы в нем не было, исходя из контекста. Мы лишь проявляли то в нем, что существовало неявно. Следовательно:

3. Совершение перехода от скрытых (имплицитных) форм смысла к эксплицитным всегда сопровождается увеличением их явного содержания – это три.

Сознаю, что по отношению к каждому решению, которое я принимал по ходу развертки своего примера, Вы могли усомниться или предложить свое толкование смысла исходной фразы. Но прошу пока задержать свое внимание лишь на облике процесса рассуждений, пренебрегая конкретными результатами. Отмечу лишь несколько характерных особенностей самого процесса мышления, совершающего логизацию.

• Это есть продолжение истолкования – его усиление, уточнение, дополнение, завершение.

Это мучительно – мучительно приведение смысла к ясности и полноте, переопределение слов, прислушивание к контексту, многократное обращение к реальности, которая «схватывается» в смысле…

• Это подчеркивает мысль о том, что «…реальное бытие подчиняется трансцендентальному условию». [79] С каждым актом мышления мы, безусловно, приближаемся к реальности. Но лишь к той реальности, которая «взята» нашим мышлением, озабоченным чем-то еще, кроме нее самой, например вкусом к «чистоте сосуда».

После всего этого смысл, как правило, точно отражается в содержании и структуре понятий, их свойств и отношений.

Думаю, теперь уже можно знакомиться с некоторыми техниками концептуализации. Мне хочется показать это как некий концептуальный дизайн смыслов. Дизайн (англ. design – конструировать, проектировать) – художественное (!) конструирование предметов, проектирование эстетического облика предметной среды. Почему здесь может идти речь о художественном конструировании смыслов при их концептуализации, надеюсь, Вы догадаетесь, следуя за примерами. А потом мы специально поговорим об этом там, где будет повод затронуть тему о сценариях концептуализации – именно там наглядно проявится творчество концептуального конструирования. А пока обратимся к техникам концептуализации.

Метод концептуального «плуга»

Известно, что плуг – самое тяжелое пахотное орудие, которое не только роет землю бороздой, а еще и поднимает отрезанный пласт и переворачивает его. Для этого у него есть железные лемех, отрез и столб, а также грядиль, чапина и некоторые другие части. После плуга образуется плужанина, в которой спрятанные ранее под землей корни трав оказываются на поверхности. После плуга земля обнажает свои недра и готовится к посеву.

Точно так же поступают концептуалисты по отношению к залежалой предметной области, в которой нельзя отличить благородные «травы» от «сорняков». Там, где предметная область размыта, где смешаны представления, мнения, обрывки определений, где нельзя выделить ничего, что могло бы стать объектом осмысленного управления, поступают по подобию плуговщиков: окунают в нее острые «ножи» аналитических инструментов, чтобы выделить в ней ключевые понятия, отношения и их свойства.

Такого рода «вспахивание» предметной области внешне выглядит неупорядоченно. Но логика во всем этом есть.

1. Это выдвижение гипотез относительно базисных понятий, которыми могла бы быть выражена предметная область.

2. Это пробное связывание базисных понятий сущностными отношениями.

3. Это проверка образующихся концептуальных структур и их следствий на адекватность тем феноменам, которые известны в предметной области.

4. Это проверка соответствия возникающих понятий тем задачам, ради которых происходит концептуализация.