Привлеченные милостью Государя, в Россію, Грелье и Аллен прибыли в Петербург летом 1818 года. Император Александр, в то время, находился в отсутствіи из северной столицы. Посетив князя Александра Николаев. Голицына, квакеры сообщили ему, что прибыли „руководимые чувством религіозной обязанности, наложенной на них Великим Отцем человеческой семьи, и сильным желаніем содействовать благу человечества“, и просили позволенія осмотреть школы, тюрьмы, больницы и другія общественный учрежденія. Князь Голицын исполнил их желаніе, сказав, что Император писал, чтобы квакеры были приняты как его друзья и удержаны до его возвращенія. При осмотре тюрем, они заметили некоторыя улучшенія, сообразно современным требованіям, но и много недостатков, которые их опечалили. Введете в наши школы Ланкастерской системы обученія было встречено „друзьями" с таким сочувствіем, что они тотчас принялись составлять для этихъшкол учебную книжку, заключавшую в себе исключительно библейскія изреченія. Квакеры, знакомые с русским обществом, появлялись в аристократических домах и сделали визиты митрополиту Михаилу, епископу Филарету (в последствіи—митрополит московскій) и другим духовным лицамъ.

Император, возвратясь в Петербург, вскоре послал за квакерами, принял их в своем кабинете, назвал „старыми друзьями", и проч. Квакеры говорили ему о своих занятіях, о посещеніи ими тюрем, сообщили о трудах по этому предмету Елисаветы Фрей, излагали свой собственный взгляд, говоря, что система возмездія несостоятельна и что другая система — примиренія заблудших с добромъ—гораздо сообразнее с духом христіанскаго ученія. Они указывали, что следовало сделать для успеха тюремной реформы, над которою грудился в Петербурге член лондонская попечительнаго общества о тюрьмах Вальтер Веннинг. Квакеры также сообщили Императору свои наблюдена на счет школ. Государь выразил им свое удоволвствіе и намереніе посдедовать их советаму В конце беседы, продолжавшейся два часа, Ииг вератор предложил квакерам провести вместе несколвко времени, по их обычаю, върелигіозном самоуглубленіи и внутренней молитве. Квакеры, бур дучи сами расположены в тому, исполнили его жег ланіе.

Чрез три недели, Император Александр опять послал за Алленом и Грелье. Государь сказал им, что сделал некоторыя из предложенныхуими улучшеній, освободил нескольких заключенных, которых они считали, несправедливо наказанными, и что, будучи весьма доволен их книжкою септенцій из св. писанія, хотел ввести ее во все школы Имперіи. Далее — Государь говорил им, каким образом в 1812 году развилось в нем религіозное чувство. Имвератор, как и прошлый разу изъявил желаніе провести.,весколвко времени с „друзьями" в молчаніи, а потом, для принесенія молитвы, вместе с ними, стал на колени. Прощаясь, Государь был очень тронуть, залился слезами, и взяв руку Аллена, поцеловал ее: таково было изъявленіе восторга могущественнаго монарха в минуту, когда ов мнил в очію видеть наитіе божественнаго духа, озарявшая беседу его с двумя безвестными иностранцами.

Из Петербурга, где квакеры пробвіли четыре месяца, они отправились, чрез Москву, на юг Россіи, и там, между прочим, при посещеніи молокан, выразили большое сочувствіе к этой секте, найдя в религіозных понятіях ея последователей много общаго с своими собственными. Оттуда они отправились в Константинополь и далее в Грецію.

В последствіи Император Александр снова имел свиданіе с Вильямом Алленом, в 1822 году, в Вене, где Государь остановился на пути в Верону. Квакеры, ревностно продолжая борьбу, против торговли неграми, хотели, чтобы она подвергалась преследованію на-равне с морским разбоем, и для проведенія этой меры на предстоявшем конгрессе надеялис воспользоваться вліяніем Россійскаго Монарха. Император Александр принял Аллена как друга, и говори л с ним о меннонитских колоніях, о русских ланкастерских школах, о гречсеком вопросе, и наконец о торговле неграми, обещая сделать на конгрессе все, что может, по этому предмету. За этим свиданіем последовало несколько других. Александр постоянно был милостив к Аллену, поверял квакеру свои религіозныя думы и внутреннюю борьбу, проводвл с ним несколько времени в самоуглубленіи и безмолвной молитве, и на прощанье обнял и три раза поцеловал квакера, сказал: „Ах! Когда и где мы еще встретимся?" (12).

Заботы „друзей" об улучшеніи судьбы заключенных нашли сочувствіе в нашем высшем обществе. Миниетр духовных дел и народнаго просвещенія, князь Голицын, получивь от-Веннинга записку „осодержаніи темниц", с изложеніем главных правил, коими руководилось лондонское попечительное общество о тюрьмах, довел о том до сведенія Императора, а потом, на основаніи Высочайшей воли, препроводил записку на разсмотреніе к петербургскому военному генерал-губернатору, который, совершенно одобрив помянутыя правила, признал весьма полезным учрежденіе такого-же общества в Россіи. За тем, князь Голицын представил, как записку Вевнинга, так и свой проект, на утвержденіе Государя, которое последовало вместе с назначеніем самаго министра президентом общества (13).

В записке Веннинга, после справедливаго упрека равнодушію, встретившему труды на пользу страждущих безсмертнаго друга человечества Говарда, автор излагал средства, которыя лондонское общество находило удобнейшими к исправленію преступников, именно: 1) непрестанный присмотр за ними; 2) разбор и разделеніе их; В) наставленіе в религіи и нравственности; 4) постоянное занятіе и 5) уединеніе преступниковъ.

Для присмотра за преступниками, два члена комитета общества были обязаны посеіцать тюрьмы по два раза в неделю, чтобы лично видеть хозяйственное устройство и содержаніе заключенных, поведете надзирателя и его помощников, снравляться о поступках и склонностях преступников, а также о занятіях их работами. Члены - посетители обязаны выслушивать жалобы заключенных и принимать просьбы, относящіяяся до их содержанія и обхожденія с ними, не входя однакоже в разбирательство их преступленій, и о всем замеченном при осмотре доносят комитету. При подобных осмотрах, члены лондонскаго комитета убедились в утепштельном факте, что из множества преступников нашлось весьма мало таких, кои вовсе не подавали надежды к исправленію.

„Необходимость и важность разбора заключенных очевидны. Может-ли быть что вреднее, как совместная жизнь ожесточенных злодеев с людьми виновными пред законом, но способными загладить раскаяніем и добрыми делами свои проступки?

Еще ужаснее содержать вместе с преступниками людей только лишь подозреваемых в преступленіях, и которые, будучи оправданы, возвратятся в общество посрамленными, униженными в собственных глазах своих, и даже могут заразиться пороками, прежде им чуждыми. Но мненію славнаго Говарда, большая часть воровства и других преступленій измышляется в тюрьмах, кои, по истине, должны считаться школами порока.

„Для поученія заключенных главным правилам релпгіи и нравственности, необходимо учреждать в тюрьмах училища, в коих знающіе грамоте обучалибы чтенію и письму своих товарищей. Невежество и порок почти всегда неразлучны. Дляпервоначальнаго чтенія следует преимущественно избирать книги Священнаго Писанія. В воскресные и праздничные дни, должна отправляться Божественная служба. Необходимо совершенно запрещать употребленіе вина и всякаго рода игры, подающія повод к ссорам и неповиновенію.