Катя впервые ступила на московскую землю. Она ставит свой небольшой кожаный чемоданчик и пакет с гостинцами на асфальт и с интересом осматривается по сторонам. Осмотревшись, достает из дамской сумочки записную книжку.

Естественно, что неторопливая девушка попадает в поле зрения таксистов.

Первым к ней подскакивает светловолосый голубоглазый парень лет двадцати пяти, который виртуозно подкидывает ключи.

— Девушка, вам куда?

Почти одновременно с молодым таксистом подходит лысоватый пожилой мужчина.

— Молоденьким и хорошеньким — скидки, — добавляет он.

Рядом с Катей стоят вполне нормальные московские таксисты, занимающиеся частным извозом, но она воспринимает их настороженно.

— Да мне недалеко тут, я на троллейбусе, — отвечает она немного неуверенно.

Мужички смотрят разочарованно. Но парень все еще надеется на обаяние молодости.

— А, может, все-таки подвести?

— Такие девушки должны только на авто ездить, — комплиментарно добавляет пожилой таксист.

Катя, тем временем, подхватывает свои вещи и направляется в сторону троллейбусной остановки.

— А жаль… Хорошая ушла фигурка, — говорит молодой парень, глядя незнакомке вслед.

Катя выходит из троллейбуса, переходит на противоположную сторону. Останавливается, сверяется с записной книжкой и сворачивает в тихий переулок. Какое-то время не спеша идет по нему, пока не останавливается возле четырехэтажного дома постройки начала прошлого столетия.

Дом с двумя подъездами представлял такое зрелище: одна его половина, уже отреставрированная, выглядела шикарной, хоть и нежилой. Другая, в которой, очевидно, проживают жильцы, смотрится более, чем скромно. Можно даже сказать, серо и обшарпано.

Дверь с домофоном чуть приоткрыта, потому что домофон сломан.

Катя входит в подъезд и осматривается. Лифта здесь нет. И девушка начинает подниматься по широкой и красиво изогнутой лестнице.

На третьем этаже она останавливается у квартиры со множеством звонков. Девушка заглядывает в записную книжку, потом звонит в один из них.

Дверь распахнулась мгновенно. Катя даже не успела услышать шагов, как в дверном пролете нарисовался типичный московский татаромонгол, этакий брюнетистый мачо лет двадцати семи, в шортах из обрезанных джинсов и в мягких кожаных полусапожках, скорее, похожих на кожаные носки. Его обнаженную и волосатую грудь украшала большая двухцветная татуировка в виде зеленого дракона, дышащего красным пламенем. Языки пламени переходили также на верхнюю часть рук, а на конце каждого языка — еще резвились маленькие дракончики.

Открывший дверь, ухмыляясь, смотрит на девушку немигающими, какими-то странно блестящими черными глазами.

— Я знал, что ты прейдешь… Я ждал.

— А…это…12-я квартира? — невольно отпрянув от дверей, испуганно спросила девушка. — Клавдия… Ивановна здесь живет?

— Нет… Это — тринадцатая квартира… И ни какая Клавдия здесь не живет, — все так же ухмыляясь, ответил незнакомец.

При этих словах Катерина еще немного отступила назад, чтобы свериться с номером на открытой двери. На прикрепленной с незапамятных времен табличке явственно вырисовывалась цифра «12».

В это время за дверью послышались шаркающие шаги. И еще Катерина услышала старческий, какой-то неприятный, резко-скрипучий голос, который спросил: «Кто там, Тимур?»

И следом в двери возникла, как привиденье, сама его обладательница — остроносая, узкоглазая, маленькая, с растрепанными седыми волосами, очень старая женщина, говорившая по-русски с сильным акцентом. Изо всех своих немощных сил она попыталась протиснуться вперед, пытаясь сбросить руку парня, перекрывшую дверной проем.

— Пусти меня, пусти… Скажите, девушка, вы из…

— Да, девушка из фирмы по расселению жильцов, — перебивая, и все так же, дразня старуху, сказал мачо.

— Скажите им, я не поеду, — переходя уже на крик, сказала татарка. — Я не поеду в Бутово… Да пусти же ты меня, пусти, проклятый…

— Да кто тебя спрашивать будет. Правда, девушка? — продолжал издеваться над старой женщиной тот, кого она назвала Тимуром.

При этих словах жгучего брюнета, перепуганная Катя, молчаливо наблюдавшая за этой перепалкой, испугалось еще больше, от того, что поняла: в глазах старухи ее хотят выдать за какого-то другого человека, которого та почему-то боится.

— Проходите, девушка, проходите, — почти галантно сказал брюнет. — Давайте обсудим все варианты…

От всего увиденного и услышанного Катя уже собралась подхватить свои вещи и бежать вниз по лестнице.

И только тут заметила интеллигентного вида женщину лет шестидесяти пяти, поравнявшуюся с ней. Из-за крика старухи она не слышала, как та подошла и остановилась позади.

— Что тут опять происходит, Тимур? — осуждающе спросила женщина. — Крики внизу слышны…

Мачо, как бы нехотя, освобождает дверной проем и отходит вглубь коммунальной квартиры, оттаскивая от дверей старуху.