Стрельба меня порадовала. Стреляли кучно (основная масса). Хорошо. Первый этап для них был пройден досрочно. Рассортировав по результатам стрельбы роту на две группы, каждой из них поставил отдельную задачу. Плохие стрелки тупо учились стрелять, а вторая — попадать. Так и озвучил. Не поняли.

— Второй огневой взвод! Задача ясна? Исполнять! Первый взвод! Стройся! Стрелять в мишень метко — это хорошо, но это только полдела. Надо научиться стрелять не только лёжа, стоя или с колена, но и извернувшись, на бегу, в прыжке, в падении. И попадать при этом в движущуюся цель, которая бежит, прыгает, падает, ползёт и даже перекатывается. В общем, надо научиться стрелять в солдат. Не в бандитов, а в закалённых боями, пошедших Польшу, Францию, Бельгию, Африку, Норвегию, Прибалтику, Украину, Белоруссию врагов. Они не позволят вам держать себя на мушке дольше секунды. В бою они будут постоянно перемещаться. От укрытия к укрытию, бросками. Поэтому ловить их надо в прыжке, в полёте, как ласточку перед грозой.

— Товарищ старшина, разрешите обратиться.

— Обратись.

— Откуда вы знаете?

— От верблюда. Читать надо не только газеты и уголовный кодекс, но и кое-что посерьёзнее. Ладно, вольно. Пойдём, перекурим, расскажу кое-что.

Я сел на пенёк, ребята расселись и разлеглись вокруг меня. Я забил трубку, закурил.

— Прошлая война, называемая у нас Империалистической, а в мире — Мировой или Великой, дала военной науке несколько подарков. Англичане дали миру танки, русские — теорию глубоких прорывов, орудия непосредственной поддержки пехоты и пластунский способ передвижения, а вот немцы придумали тактику штурмовых групп.

— А французы?

— Да, заткнись ты, — отдёрнули спросившего ребята.

— Французы? — я задумался, — Чёрт его знает. Вроде, ничего. А-а, гармошка от них пришла. В военном смысле ничего от них не могу припомнить. Видимо, Кутузов у них полностью отбил увлечение войной.

— Виктор Иванович, вы не отвлекайтесь на этих провокаторов. Что это за немецкая тактика?

— Её, мужики, нам придётся крепко усвоить. И принять на вооружение. Умная вещь. В чём заключается эта тактика? Подразделение разбивается не на одинаковые части, как у нас рота на взводы, а функционально разные части. Например, рота дробиться на 3 части. В первый взвод сводятся всё тяжёлое вооружение — станковые пулемёты, миномёты, снайперы. Это взвод поддержки. Его роль — подавлять огнём. Далее, две или три штурмовых группы, вооруженные личным оружием, преимущественно автоматическим, и гранатами. Они, под прикрытием огня тяжёлого взвода или танка, как сейчас, используя складки местности, перебежками, сближаются с противником, например, дзотом или окопом, на расстояние броска гранаты. После применения гранат, врываются на опорный пункт, зачищают его. Занимают оборону на случай контратаки, дожидаясь первой и третьей группы — закрепления. В ней — сапёры, руководство, связь, обеспечение. Штаб, в общем. После закрепления всего подразделения в опорном пункте, разворачивания к бою тяжелого взвода и всё повторяется по новой. Это и есть тактика штурмовых групп. И если в прошлую войну подобные группы были нечастое явление, использовались только на направлении главного удара, то сейчас этой тактикой владеют все подразделения Вермахта в первой линии. Кроме, наверное, службы тыла.

Бойцы молчали, задумались.

— А у нас, по Уставу, в атаку положено ходить цепью, как в времена Очаковские и покорения Крыма. На пулемёты, — я хлопнул себя по коленям и встал, — но подобного подарка врагу я не допущу. Будите слушать меня, делать, как скажу — и немцу ласты завернёте, и домой живые вернётесь, с орденами. Пошли на лужок, буду учить вас в атаку ходить.

Пошли, а я запел:

— Так, стоим. Вы, трое, ты, ты и ты. Разрядили оружие. Дайте проверить. Будите изображать атаку пулемётной точки. Найдите вот такие комки земли или что похожее. Это гранаты. Вы — боевая тройка. Все вы позже будите разбиты на тройки. Дистанция между вами — минимум двадцать метров. Да, стойте пока. Я буду показывать пулемёт. Действуете так — один бежит, пригнувшись максимально низко, высматривая укрытие. Как только огонь переноситься на него — падаешь, где был, перекатываешься в укрытие. Нет укрытия — просто в сторону. Как только огонь по тебе прекратился — высовываешься, отстреливаешь в пулеметчика магазин, перекатываешься в другое место, перезаряжаешь оружие, если по тебе не ведётся прицельный огонь, вскакиваешь и опять бежишь. Ясно? Покажи. Все трое.

Посмотрели. Не очень. Наработается.

— А теперь, самое главное — фокус. Сдвигаем фазы. Пока я, как пулеметчик, стреляю по правому, он лежит и землю, как милашку обнимает, плотно, пылко и горячо! Центральный боец в это время высаживает в меня магазин. А левый бежит, как за получкой. Я переношу огонь в центр, тот откатывается, залегает и ссыт в штаны, левый садит в меня, правый бежит. И так далее. Идея ясна? Пробуем.

Я отошел подальше, направил незаряженную «Светку» на «штурмовиков» и стал изображать пулемёт:

— Ту-ту-ту, та-та-та.

Под ноги мне упал комок земли — «граната». Второй — ударил по каске, третий — вообще пролетел мимо.

— Да кто вас так гранаты учил метать? Только центровой и справился.

Бойцы стояли довольные, потные, красные, грязные, но довольные! Улыбки — шесть на восемь.

— Но, в целом, удовлетворительно. Разбились на тройки все! Отрабатываем упражнение. Как кто пулемётчики? Вы что, совсем оборзели? Я вам кто? Ротный или как? А чего тогда пристали с таким мелочным вопросом? Голова вам на что? Каску носить? А если через голову не дойдёт, в печень постучу! Мельник, ты что ль? А что ты тут делаешь, на стрельбище, с гипсом? А в этом огневом взводе? Как же ты отстрелялся?

А он мне показывает значёк — «Ворошиловский стрелок». Ни фига себе! А ты не так прост, сержант Мельников.

— Мельник — за старшего! Всё одно с гипсом не поползаешь. Если что-то пойдёт не так — вторую руку сломаю в трёх местах. Даже подтереться не сможешь. Я понятно объясняю? А они тупить будут — постучи в печень от моего имени. Я — ко второму огневому взводу.

На самом деле сам хотел пострелять. И за Мишкой приглядеть, как не говори — ребёнок. А кругом не просто менты-волчары, а волкодавы. Или будут ими. Скоро, я надеюсь.