– Если маленькое, то пущай, - проворчала я и со стоном взгромоздилась на Навигатора.
– Ведите!

Салям-Алейкум-Кебаб проживал в пятизведочном дворце со всеми удобствами. И сам он был мужчина видный - с агатовыми глазами, гагатовыми усами и халатом из сплошного люрекса со стразами. При виде меня он повел себя совершенно нормально: сперва побагровел, потом лишился дара речи, а когда снова его обрел, то проорал что-то на восточном языке. Из всей фразы я поняла только одно слово - "гарем". Ну, Поппи Гаттер, конечно, зелен для этого дела, но вообще да. Это мой гарем. И я кивнула. После чего ко мне сразу подскочили стражники и попытались куда-то утащить!

– Дура!
– взвыл Дерьмовый меч.
– Чего ты башкой мотаешь? Он же тебя спросил, пойдешь ли ты к нему в гарем!

– Ах он сексист!
– возмутилась я, отмахиваясь от стражников мечом, ногами и файерболами.
– Да я щас его самого в гарем запишу! На должность евнуха! Быстррра руки убрали! Быстррра, я сказала!!!

Салям удивленно пожал плечами, достал откуда-то из-под седалища трона странную штуку вроде медного соусника и потер ее рукавом. Из носика соусника выполз здоровенный клуб дыма. Из дыма вышел голубой мужик (по цвету голубой, а не по ориентации) и со всей дури отвесил шейху подзатыльник. И к чему такие сложности? Любой из нас справился бы с этим не хуже дымного гостя. Салям-Алейкум-Кебаб передернулся и на чистейшем русском (или на каком мы тут говорим?) произнес:

– Блин! И чего соглашалась, раз такая фифа?

– Полегче чего спроси, - посоветовал ему меч.
– Их величество сначала делает, потом рубит, а потом только думает. Так что ты не их спрашивай, ты меня спрашивай.

– О достославный говорящий девайс, за каким ифритом вас сюда занесло?
– изысканно осведомился шейх, приняв всерьез вечные хохмочки моего боевого соратника.

– Э!
– дипломатично прервала я Саляма и, сделав пальцы буквой "V", показала на свои глаза.
– Сюда говоры, а?

– А че он...
– начал было шейх, но я его перебила:

– Шютка. Эта хрень постоянно шутит, когда не спит. Слушай, Салямка, у тебя колдун ученый в царстве имеется?

– У меня джинн ученый имеется, - недовольно буркнул Салям, недовольный, видимо, моим королевским амикошонством. Ниче, пусть привыкает.
– А чего тебе хочется, о цветок моей печени?

– В будущее вернуться, о дуб моего мозга!

– Зачем тебе туда?
– масляно улыбнулся всеми глазами и усами шейх.
– Будущее полно скверны. Приличной девушке там не место.

– Тебя забыла спросить!
– огрызнулась я.
– Это тут я приличная девушка. А там я королева. И в родном королевстве мне таких, как ты, восемь штук на завтрак надо, чтоб согреться!

Салям-Алейкум-Кебаб от подобной откровенности инда взопрел. Обвел глазами мою свиту, мысленно пересчитал и сочувственно покачал головой:

– Понимаю, о нежный лотос разврата. У нас тоже ночи холодные. Только крепким кофе и спасаемся.

Кофе! Я хищно облизнулась.

– Хочешь кофе?
– обрадовался шейх.
– Эспрессо, настоящий майлд, арабика, с перчиком? Щас велю подать.

– Вели!
– сдалась я.
– Кофейку выпью - и домой.

Салям кивнул мужику у дверей и гостеприимно осклабился.

– Не нравится мне его улыбочка, - пробурчал Лассаль.
– Улыбается-то он улыбается, а сколько зубов у него...

– Цыц, фамильяр!
– отмахнулась я.
– У меня еще с того пива изжога.

Кофе был отличный. Только какой-то не очень бодрящий. Даже наоборот: не успела я выпить чашечку, как в голове у меня запели все соловьи Персии, сколько их есть. И я решила немножечко поспать, прямо тут, не отходя от столика. Буквально минуточку... Тем более, что все мои спутники уже давно спали в разнообразных и не совсем естественных позах. Мягкие восточные подушки окружили меня со всех сторон, будто волны шелковой реки - и вот я уже куда-то уплываю, мягко покачиваясь...

Потуга семнадцатая

Ну все, поняла я. Опоили. Как есть опоили. Слабеющими руками я подтянула поближе Дерьмовый меч и Навигатора (случись чего, даст копытом в лоб покусившемуся на мое величество, это он может и в бессознательном состоянии) - и только я приготовилась сладко захрапеть в пол глаза, как дверь растворилась и на пороге нарисовался этот... как его... Салям-Алейкум. В прозрачном пеньюаре с усами. Но хорош, подлец, в этом ему не откажешь.

Широкими шагами он пересек комнату и наклонился надо мной.

– Вах, какой персик, прямо анчоус моего сердца!
– прошептал он, протянул ко мне руки и обнял ими меня всю. Бронелифчик со звоном расстегнулся и упал Саляму на ногу. А тот даже не поморщился, такая неземная страсть пылала в его маслянистых фиолетовых глазах.

Он поднял меня на руки и понес на балкон.

– Звезда моя, - шептал он, щекоча своими усами мою лебединую шею, - хочешь, я подарю тебе белого как снег верблюда? Только скажи одно слово - и все сокровища Сезама станут твоими, я осыплю тебя рубинами, диамантами, яхонтами, бирюзой, сурьмой и кораллами.