Шрифт:
Этот человек замечает Орито, оборачивается и кого-то зовет, показывая знаками: «Мол, скорее!»
Появляется паланкин серого цвета с восемью носильщиками, что говорит о знатности и богатстве хозяина.
У Якоба ощущение, будто он попал в театр, и как раз к развязке пьесы.
«Я люблю ее», — приходит мысль, простая, как солнечный свет.
Якоб слетает по лестнице, стукнувшись голенью об угловую стойку перил.
Прихрамывает первые шесть или восемь шагов, бежит через Флаговую площадь.
Все происходит слишком медленно, и слишком быстро, и одновременно.
Якоб отталкивает изумленного священника и добегает до Сухопутных ворот, когда они закрываются.
Капитан выставляет свою пику, предупреждая его не делать еще одного шага.
Зазор между створками ворот сужается с каждым мгновением.
Якоб видит спину Орито, которую уводят по Голландскому мосту.
Якоб открывает рот, чтобы выкрикнуть ее имя…
…но ворота с грохотом захлопываются.
Хорошо смазанный запор вдвигается в гнездо.
Часть вторая. Горная твердыня
Десятый месяц одиннадцатого года эпохи Кэнсе
Глава 14 НАД ДЕРЕВНЕЙ КУРОЗАНЕ В ФЕОДЕ КИОГА
Поздний вечер двадцать второго дня десятого месяца
Сумерки холодны: ожидается снег. Края леса расплывчатые и неопределенные. Черный пес ждет, сидя на выпирающем из земли камне. Он чует сильный запах лисы. Его седовласая хозяйка с трудом поднимается по извилистой тропе.
Сухая ветвь громко трещит под копытом оленя.
Кричит сова, с того кедра или с этой ели… раз, другой, близко, улетела.
Отане несет двадцатую часть коку [60] риса — хватит на месяц.
Молодая племянница настойчиво пыталась увести ее на зиму в деревню.
«Бедной девочке нужна союзница, — думает Отане, — в ее ссорах со свекровью».
— Она опять беременна, ты заметил? — спрашивает она пса.
Племянница обвинила тетю в том, что та заставляет всю семью тревожиться из-за ее благополучия. «Но я в безопасности, — старушка повторяет свой ответ заросшей корнями тропе. — Я слишком бедна для головорезов и слишком морщиниста для насильников».
60
Исторически коку определялся как среднее количество риса, потребляемое одним взрослым человеком в течение года. Вес 1 коку риса приблизительно равен 150 кг. Число коку риса являлось также основной мерой богатства и служило денежным эквивалентом в средневековой Японии.
Тогда племянница нашла другой аргумент: в деревне пациенты смогут видеться с ней чаще. «Кто захочет зимой подниматься до половины горы Ширануи?»
— Мой дом не на «половине»! Идти меньше мили.
Птичья трель, доносящаяся с рябины, смолкает.
«Бездетная старуха, — признает Отане, — должна радоваться, что есть родственники, которые могут приютить ее…»
Но она так же хорошо знает, что покинуть жилище гораздо легче, чем вернуться в него.
— Придет весна, — бормочет она, — и мне скажут: «Тетушка Отане не вернется в ту лачугу».
Еще выше угрожающе рычит пара енотов.
Травница из Курозане бредет по горной тропе, ее заплечный мешок с каждым шагом прибавляет в весе.
Отане доходит до террасы, где посреди сада стоит ее домик. Луковицы свисают из-под широких карнизов. Под ними лежат дрова для печи. Старушка кладет рис на поднятое над землей крыльцо. Все тело болит. Она проверяет коз в стойлах и насыпает им соломы. Напоследок заглядывает к курам: «Интересно, сегодня кто-нибудь принес яичко для тетушки?»
В густом сумраке она находит одно, еще теплое.
— Благодарю вас, дамы.
На ночь она закрывает дверь дома на задвижку, становится на колени перед очагом с трутницей в руках, разводит огонь, ставит на него котелок. Сегодня готовится суп из корня лопуха и ямса. Когда суп закипает, она опускает в котелок яйцо.
Лекарственный шкаф зовет ее в другую комнату в глубине дома.
Пациенты и гости удивляются такому прекрасно сработанному шкафу, высотой почти до потолка. Во времена ее прапрадедушки шесть или восемь крепких мужчин притащили шкаф из деревни, хотя ребенком ей легче верилось в то, что он просто вырос здесь, как древнее дерево. Один за другим она выдвигает навощенные ящики и вдыхает идущие из них запахи. Вот петрушка токи, хороша против колик у младенцев. А тут — едкая кора иомоги, истолченная в порошок для прижиганий. В последнем ящике этого ряда — ягоды докудами, или «рыбья мята». Шкаф — ее источник существования и склад знаний. Она вдыхает мыльный запах листьев шелковицы и слышит, как отец говорит ей: «Хороши от глазных болезней… а вместе с забродившим козьим молоком — против язвы, глистов и нарывов…» Затем Отане прикасается к горьким ягодам пустырника.
Вспоминает о госпоже Аибагаве и возвращается к очагу.
Она скармливает худосочному огню толстое полено.
— Два дня пути от Нагасаки, — говорит она, — чтобы «испросить аудиенцию у Отане из Курозане». Так сказала госпожа Аибагава. В один прекрасный день я зарывала навоз в тыквенную грядку…
Языки пламени отражаются в ясных глазах собаки.
— …когда у моего забора появились староста деревни и священник.
Старушка жует волокнистый корень лопуха, вспоминая обожженное лицо.