Миновавши базаръ, вы входите на церковный дворъ, раскинутый передъ фасадомъ древнихъ башенъ церкви Гроба Господня, украшенныхъ арками и готическими орнаментами, рисунокъ которыхъ хотя и грубоватъ, однакоже богатъ и живописенъ. Здсь, на солнц, стоитъ толпа богомольцевъ, ожидая, когда заблагоразсудится турецкой стражъ отворить церковныя двери. На этомъ дворъ непремнно наткнетесь вы на сборище дряхлыхъ бабъ, оборванныхъ мальчишекъ и старыхъ, длиннобородыхъ хрычей, это нищіе. Громко кричатъ они, выпрашивая подаянія, протягиваютъ къ вамъ деревянныя чашки, колотятъ по камнямъ палками, вопятъ, воютъ и тянутъ васъ къ себ за полы; поодаль сидятъ черные, какъ уголь, Копты, въ темно-синихъ чалмахъ и рубашкахъ, перебирая четки. Сюда же пришла и партія Арабовъ, исповдующихъ христіанскую вру. Полуобнаженные мужчины, судя по ихъ наружности, не то нищіе, не то разбойники; кажется, они столько же способны просить милостыню, сколько и грабить — смотря по обстоятельствамъ. Женщины, отбросивъ покрывала, смотрли на иностранцевъ изъ-подъ татуированныхъ бровей. Что же касается до иностранцевъ, то мн нечего описывать ихъ. Фигуру Англичанина, съ засунутыми въ карманы руками, вы увидите на кратер Везувія и въ краал Готентота, у основанія пирамиды и въ парижскомъ кафе-ресторан, или въ хижин Эскимоса; по всюду эта фигура одинаково холодна и надменна. Когда церковныя двери были отворены, Англичане протолкались впередъ, презрительно бросили турецкому привратнику нсколько піастровъ и хладнокровно осматривали внутренность храма, въ которомъ пилигримы всхъ другихъ націй обливались слезами или стояли въ какомъ-то восторг и удивленіи. Никогда прежде не видали мы этой церкви, и однакоже глядли на нее также холодно, какъ турецкій сторожъ, который сидитъ въ дверяхъ ея.

Въ самомъ дл, я думаю, что намъ нельзя понять источника и свойствъ римско-католической набожности. Однажды пошелъ я въ Рим въ церковь, по просьб моего друга, католика, который, описывая мн изящную внутренность этого храма, уврялъ, что она похожа на небо. Я нашелъ, что стны тамъ обвшаны полосами краснаго и благо дешеваго каленкора, алтарь убранъ искусственными цвтами, множествомъ восковыхъ свчей и золоченой бумагою. Мсто это показалось мн похожимъ на бдный театръ; а другъ мой стоялъ подлъ меня на колнахъ, увлеченный порывомъ восторга и благоговнія.

Не лучшее впечатлніе вынесъ я и отсюда, изъ этого знаменитйшаго храма въ мір. Различныя церкви спорятъ здсь другъ съ другомъ за владніе останками священной древности. Греки показываютъ вамъ гробъ Мельхиседека, у армянъ есть часовня покаявшагося разбойника; бдные Копты гордятся, что въ ихъ крошечной часовенк находится кустъ, въ которомъ Авраамъ спряталъ овцу, принесенную въ жертву вмсто Исаака; католики владютъ столбомъ, къ которому былъ привязанъ Спаситель. Мсто, гд найденъ былъ Крестъ Господень, углубленіе на гор Голго, самый даже гробъ Адама, все это собрано здсь на самомъ маленькомъ пространствъ; вы подымаетесь на нсколько ступенекъ, и вамъ говорятъ, что вы стоите на Голго. Вс эти священныя древности окружены горящими паникадилами, облаками ладана и плохими картинами изъ Священной Исторіи, или портретами внценосныхъ особъ, которыя жертвовали деньги на поддержаніе часовенъ. Вы слышите шарканье и топотъ молельщиковъ; видите, что одни изъ нихъ плачутъ, прикладываются къ образамъ и творятъ земные поклоны, а другіе стоятъ совершенно хладнокровно; пасторы, въ иноземныхъ облаченіяхъ, поютъ и читаютъ въ носъ непонятныя литаніи, облачаются и разоблачаются, зажигаютъ свчи и гасятъ ихъ, подаются впередъ и отступаютъ назадъ, съ поклонами и колнопреклоненіями самаго необыкновеннаго характера. Все это производитъ на Англичанина очень странное впечатлніе.

Самый Гробъ Господень есть, безъ сомннія, святйшая принадлежность Іерусалима, но легенды, распри духовенства и разные обряды скрываютъ святое мсто, въ которомъ стоитъ онъ, отъ взоровъ человка. Бранливая стража преграждаетъ свободный доступъ къ нему молельщиковь. Никто не въ состояніи проникнуть въ это святилище безъ страха, захватывающаго дыханіе, и безъ чувства глубокаго и исполненнаго боле самоуниженія. Гробъ Господень стоятъ посреди ротонды, общей для христіанъ всхъ вроисповданій. Въ коптской часовн видлъ я закоптлыя лампы, дешевое, полинявшее тряпье и чернаго, какъ уголь, Копта, въ синей одежд. Въ католической церкви не было службы; два монаха, пересмиваясь другъ съ другомъ, сметали пыль съ покрытыхъ плсенью статуй, которыя стояли вдоль стны. Великолпная греческая церковь была боле наполнена молящимися, нежели сосдняя съ нею армянская, тоже богато отдланная. Эти три главныя вроисповданія ненавидятъ другъ друга; ссоры ихъ безконечны; каждая изъ нихъ старается подкупомъ и интригами склонить на свою сторону мстныя власти, въ ущербъ своимъ соперникамъ. То вмшаются въ дло католики и готовы способствовать разрушенію общей церкви, потому только, что Греки предлагаютъ покрыть ее кровлею; то Греки уничтожаютъ монастырь на Масличной гор и соглашаются лучше уступить это мсто Туркамъ, нежели допустить, чтобы владли имъ Армяне, которые въ свою очередь испрашиваютъ позволеніе сломать принадлежащую имъ и исправленную Греками лстницу въ Вертепъ Рождества въ Вилеемъ. Такимъ-то образомъ, посреди этого священнаго мста, въ центр христіанства, представители трехъ главныхъ вроисповданій совершаютъ богослуженіе подъ одной кровлею и ненавидятъ другъ друга!

Куполъ надъ Гробомъ Спасителя открытъ, и вы сквозь него видите надъ собою голубое небо. Кому изъ строителей пришла превосходная мысль оставить эту великую святыню подъ высокимъ покровительствомъ неба, не скрывая ея кровлей и сводами, подъ которыми кишитъ здсь столько самолюбія, притворства и нелюбви къ ближнему!

Пять миль пути по волнистымъ и обнаженнымъ холмамъ переносятъ васъ изъ Іерусалима въ Вилеемъ. Мстоположеніе становится живописне по мръ приближенія къ знаменитой церкви. Мы прохали мимо монастыря св. Иліи, обнесеннаго стною на подобіе крпости. Однакоже, не смотря на такую предосторожность, Арабы не одинъ разъ брали монастырь приступомъ и безпощадно губили несчастныхъ монаховъ. Подл него находится колодезь Ревекки. Здсь лежалъ трупъ; толпа мужчинъ и женщинъ съ жалобнымъ воемъ плясала вокругъ него. На дорог встрчались намъ нахмуренные всадники, стада черныхъ овецъ и пастухи съ ружьемъ на плеч, верблюды, женщины въ синихъ платьяхъ, съ блыми вуалями; неся кувшины съ водою, задумчиво глядли онъ на насъ большими, черными глазами. Порою попадались земледльцы съ лошаками, навьюченными хлбомъ или виноградомъ, которые везли они въ городъ. Сцена была очень одушевлена и живописна. Церковь Рождества съ окружающими ее монастырями представляетъ обширную и благородную картину. Партія путешественниковъ собралась въ этотъ день хать на Іорданъ, подъ прикрытіемъ Арабовъ. Нкоторые изъ этихъ дикарей были чрезвычайно эфектны. Въ блыхъ чалмахъ, съ длинными ружьями и палашами, стояли они на широкомъ помост, передъ низенькими воротами монастыря, подлъ поджарыхъ лошадей своихъ, изукрашенныхъ нарядной сбруею. Крестоносцы и рыцаря бывали конечно свидтелями такихъ же сценъ. Нетрудно представить себ выходъ ихъ изъ этихъ узкихъ, низенькихъ воротъ, при шумномъ привтствіи смуглыхъ дтей, купцовъ и женщинъ.

Насъ принялъ настоятель греческаго монастыря, въ прекрасной трапез, съ тмъ же гостепріимствомъ и церемоніями, съ какими встрчали здсь пилигримовъ среднихъ вковъ. Мы осмотрли великолпную церковь и постили гротъ, въ которомъ, по преданію, родился Искупитель. Партія путешественниковъ, по окончаніи осмотра, потянулась къ Мертвому морю, въ сопровожденіи вооруженныхъ спутниковъ; европейцы придали себ воинственный видъ, вооружась также мечами и пистолетами. Живописная толпа пилигримовъ, Арабы и всадники, древній монастырь съ сдовласыми монахами, церковь съ торжественной въ ней службою, съ образами, колоннами и ладаномъ, темныя, широкія горы, охватившія деревню, и путевыя встрчи: пастухи и стада, верблюды, колодцы и похороны произвели на меня чарующее, романическое впечатлніе. Но вы, любезный М., хотя и не были здсь, однако же составили о Вилеем такое прекрасное понятіе, какаго не въ состояніи дать вамъ мое описаніе. Вилеемъ, гд родился Божественный Младенецъ и гд звучала пснь ангеловъ: «Слава въ вышнихъ Богу, и на земл миръ, въ человцехъ благоволеніе», останется навсегда святйшимъ и прекраснйшимъ мстомъ этого міра.

Самыя лучшія квартиры въ Іерусалим можно найдти въ монастыр св. Іакова, у Армянъ. Эти восточные квакеры очень важны, любезны и вжливы. Сіонская обитель ихъ такъ велика, что въ ней безъ труда помстится дв или три тысячи христіанъ; церковь изукрашена и чрезвычайно богатыми, и бднйшими приношеніями поклонниковъ. Вмсто звона въ колокола, толстые монахи колотятъ что мы есть силы въ доску, призывая единоврцевъ своихъ на молитву. Никогда не видывалъ я мужчинъ румянй и лниве этихъ колнопреклоненныхъ на мягкихъ циновкахъ или сидящихъ въ благоговйномъ созерцаніи армянскихъ монаховъ. Церковь блеститъ ризами образовъ, хрусталемъ, позолотою и горящими паникадилами; со свода потолка висятъ десять тысячъ (а можетъ быть, и меньше) страусовыхъ яицъ. Народу множество; богомольцы, вставши на колна, усердно лобызаютъ стны и прикладываются къ мощамъ св. Іакова, перваго епископа Іерусалима.

Въ церкви латинскаго монастыря бросается въ глаза обитая краснымъ штофомъ ложа французскаго консула, представителя короля, который съ незапамятныхъ временъ слыветъ покровителемъ католиковъ въ Сиріи. Вс французскіе писатели и путешественники толкуютъ объ этой протекціи съ величайшимъ удовольствіемъ. Согласно съ путевыми записками своихъ соотечественниковъ, любой Французъ, котораго вы встртите здсь, скажетъ вамъ: «La France, monsieur, de tous les temps prot`ege les chr'etiens d'Orient». Принимать участіе въ процессіяхъ — это для нихъ bon ton; важно выступаютъ они въ крестныхъ ходахъ, неся передъ собою длинныя свчи. Никакъ не могъ я сродниться съ ихъ родомъ набожности. Религіозныя изліянія Ламартина и Шатобріана, которыя читали мы a propos во время путешествія, мене всего наполняли душу мою чувствомъ уваженія. Краснорчивый виконтъ, какъ будто говоритъ самъ о себ: «Voyez comme M. de Chateaubriand prie Dieu.» Это гримаса ханжи на лиц французскаго пилигримчика; очень трудно смотрть на нее серьозно.