Чего можно еще требовать отъ человка? Рыцари и паладины не могли бы сдлать ничего боле. Ни въ одномъ роман Вальтера-Скотта не читалъ я такой прекрасной и блестящей сцены. Степенные воины нашего позда не принимали участія въ скачк молодыхъ людей. Важно хали они въ своихъ блыхъ чалмахъ подл носилокъ леди; длинныя дула винтовокъ высоко подымались надъ ихъ спиною.

Не было недостатка во встрчахъ въ продолженіе этой дороги: то попадались намъ вереницы лошаковъ, или верблюды, по два и по три вмст; то погоньщикъ мула, напвающій очень странную мелодію; то женщина, подъ блымъ вуалемъ, въ черной маск и желтыхъ папушахъ, дущая на осл, въ сопровожденія своего мужа. Путники часто привтствовали насъ поклонами. Наконецъ, подъ пологомъ дыма, увидали мы передъ собою Рамле, съ высокою башнею, которая одиноко возвышалась съ правой стороны его. Пробираясь между блыхъ куполовъ и каменныхъ домовъ маленькаго городка, мы въхали на кладбище. Дв женщины сидли на могил; одна изъ нихъ, склонивши голову къ надгробному камню, раскачивалась изъ стороны въ сторону и причитывала очень жалобно. Генеральный консулъ Соединенныхъ Штатовъ пригласилъ насъ завтракать въ домъ гостепріимнаго Армянина, второстепеннаго представителя американской республики въ Яф. Мы вошли на террасу, украшенную звздами и лентами, оставя лошадей своихъ на попеченіе крикливыхъ и оборванныхъ Арабовъ. Хорошо ли они кормили ихъ это была уже не наша забота; при възд въ Іерусалимъ, я отдалъ поводья первому человку, который стоялъ подл меня, и посл не слыхалъ ни слова о своей лошади. За завтракомъ подали вамъ сперва супъ, приправленный корицею и другими пряностями, потомъ жареную и душеную баранину, за которою слдовала курица, плавающая въ масл, дале темное рагу съ лукомъ и наконецъ пилавъ. Кушанья эти были приготовлены изъ превосходной провизіи и отличались хорошимъ запахомъ. Когда мы вышли изъ-за стола, за него услся простой народъ. Однако мы торопились въ путь, а потому и заставляли этихъ усердныхъ доковъ поскорй облизывать свои пальчики.

По вызд нашемъ изъ Рамле, мстность потеряла мягкій и мирный характеръ, отличавшій прекрасную долину, оставшуюся позади насъ. Солнце поднялось высоко и разсяло весь этотъ изящный, свжій колоритъ, въ который облекается міръ Божій въ часы ранняго утра и которымъ суждено любоваться такъ рдко городскимъ жителямъ. Теперь хали мы по желтой, мрачной долин, почти совсмъ необработанной. По сторонамъ дороги росъ, по большей части, дикій пастернакъ, и кое-гд торчали клочья зелени. Мы видли много стадъ; поджарыя, низенькія коровенки отличались хорошей породою; черныя козы паслись подъ надзоромъ Негра, одтаго въ рубище и вооруженнаго длинной винтовкою, которая всила у него за спиною. Всматриваясь въ вашу маленькую кавалькаду, онъ прикрывалъ глаза рукою. Полуобнаженные поселяне служили дополненіемъ этой грустной картины восточное жизни; торжественно выступавшіе парни, въ полинявшихъ фескахъ и синихъ или блыхъ замасленныхъ рубахахъ, не заключали въ себ ничего похожаго на солдатъ. Много и здсь попадалось намъ лошаковъ и верблюдовъ, навьюченныхъ между двухъ горбовъ дешевыми товарами. Около полудня остановились мы въ близкомъ разстояніи отъ арабской деревни и съ удовольствіемъ напились свжей воды. Бобры и муравьи строятъ себ жилища, не совсмъ непохожія на эти негодныя избенки, которыя скомканы здсь безобразными грудами. Мы одной отдльной хижины не встртили мы на всемъ протяженіи дороги. Бдные и склонные къ воровству фелахи жмутся вс вмст, для собственной защиты отъ другихъ воровъ, своихъ сосдей. Правительство, которое мы возстановили у нихъ, только что обкрадываетъ этихъ бдняковъ. Женщины, въ длинныхъ синихъ рубашкахъ, закрытыя изорванными покрывалами, сновали взадъ и впередъ мимо насъ, съ кувшинами на головахъ. Мальчишки, выпуча глаза, обступили вашу партію и вмст съ отцами старались выклянчить бакшишъ. Деревенскія собаки лаяли, бгая вокругъ стадъ, которыя шли на водопой или на пастбище.

Впереди темнли горы; проводникъ, указывая на самую высокую изъ нихъ, сказалъ, что съ нея виденъ Іерусалимъ. Слова его одушевили насъ, и мы пустились на рысяхъ къ этой гористой стороны, которая была повидимому недалеко.

Но одушевленіе, понудившее проскакать насъ около четверти мили въ три минуты, было внезапно уничтожено невыносимо дурной дорогою. Къ горному хребту вели отдльные холмы, по которымъ извивалась вверхъ и внизъ каменистая тропинка. Потомъ дорога потянулась русломъ древней пересохшей рки, бурныя волны которой исчезли вмст съ мятежнымъ народомъ, обитавшимъ посреди этихъ дикихъ горъ. Каменистыя возвышенія, поднимающіяся по сторонамъ русла, изрзаны до самаго верха горизонтальными бороздами; на этихъ параллельныхъ уступахъ до-сихъ-поръ лежитъ еще тонкій слой почвы, и растетъ скудная зеленъ; но когда по руслу этому катилась рка, и на крутыхъ берегахъ ея, согласно съ ветхозавтной исторіею, тснился необыкновенный народъ, горные уступы вроятно были покрыты садами и виноградниками, какъ въ новйшее время живописные берега Рейна. Теперь страна эта совершенно безлюдна, и вы идете какъ будто посреди какихъ-то окаменвшихъ водопадовъ. За исключеніемъ дюжины маленькихъ птицъ, мы не замтили на горныхъ уступахъ ни одного живаго существа въ продолженіе всей дороги. Даже воробьи убрались отсюда подъ кровли небольшихъ домовъ Іерусалима, гд ихъ пискъ и чилканье пріятне всхъ другихъ мстныхъ звуковъ.

Американцы, Поляки и Оксфордцы хали слишкомъ быстро для нашего каравана, который медленно подвигался впередъ на равн съ носилками, и потому мы пробирались посреди горъ въ очень небольшомъ количеств. Ни у одного изъ васъ не было оружія страшне зонтика, и какіе-нибудь двое Арабовъ, побуждаемыхъ злобнымъ намреніемъ, могли бы остановить насъ и присвоить себ вс наши ковровые мшки и чемоданы. Нельзя сказать, чтобъ мы хали, не чувствуя маленькаго страха. Когда проходили мимо васъ смуглые молодцы, обвшанные пистолетами и ятаганами, не трогая своихъ винтовокъ, или тащились, не произнося проклятій, нахмуренные погонщики верблюдовъ съ необычайно длинными копьями, изукрашенными пучками разноцвтныхъ лоскутковъ и красныхъ перьевъ, — намъ очень нравилось, что они идутъ своею дорогою, не останавливаясь и не заводя съ нами разговоровъ. По всему видно, что британскій левъ и съ зонтикомъ не безопасный зврь для Араба, вооруженнаго дьявольски длинною винтовкою. Что же чувствовали наши робкія спутницы? Надобно полагать, что он пришли бы въ совершенное отчаяніе, еслибь мы вздумали опередить ихъ.

Посреди этой горной страны находится деревня съ водой и зеленью; путешественники обыкновенно останавливаются въ ней для непродолжительнаго отдыха. За минуту до нашего прибытія, выхалъ отсюда караванъ, освженный водой и прохладою. Остановиться ли намъ? Взоръ, брошенный на женщинъ, о которыхъ боле всего на свти заботились мы во время дороги, заставилъ сказать насъ: нтъ! И мы двинулись дале. Какое удивительное самоотверженіе, какая рыцарская покорность! И такъ, бднымъ лошадямъ и муламъ не удалось отдохнуть и напиться, измученнымъ проводникамъ носилокъ не дано перевести духа: съ отчаяніемъ пустились мы догонять Поляковъ и Американцевъ, которые въ виду у васъ подымались на гору съ своими ружьями, прислугою и янычарами. Поздъ ихъ состоялъ человкъ изъ шестидесяти, и вс они хали медленно, какъ торжественная процессія въ Синей Бород.

Но, увы! они съ каждой минутою все больше и больше удалялись отъ насъ, и наконецъ, когда стали мы подыматься на гору, они совсмъ пропали изъ виду. Можетъ быть, въ это время многимъ изъ насъ приходила въ голову мысль о Флитъ-стрит и сильно захотлось увидть нсколькихъ полисменовъ. Казалось, мстность эта была населена порядочными негодяями: страшные хари выглядывали на насъ изъ хижины и глубокихъ впадинъ, темнвшихъ по скату горъ. Мулы съ трудомъ передвигали ноги, погоньщики требовали воды, и вотъ мы достигли до хорошенькой деревушки, построенной на гор, подъ деревьями. Ребятишки стряхивали съ деревьевъ винныя ягоды, женщины суетились вокругъ нихъ; тутъ стояла мечеть, и домики, подымавшіеся направо отъ насъ, походили на собраніе маленькихъ фортовъ; передъ ними тянулись сады и широкія поля, по которымъ шли въ деревню верблюды, обремененные ношею. Здсь можно было остановиться. Паоло, начальникъ нашихъ проводниковъ, зналъ шейха этого селенія, который далъ ему напиться и поужинать; вода была очень хороша, и мы не шутя стали подумывать: не переночевать ли намъ здсь, и не отложить ли възда въ Іерусалимъ до слдующаго дня?

Тутъ подскакалъ къ намъ всадникъ на прекрасной лошади, сурово заглянулъ въ носилки, на нашихъ леди, и похалъ дале. Вслдъ за нимъ явились еще два всадника; одинъ изъ нихъ былъ очень хорошій мужчина, весь въ красномъ. Этотъ уже безъ церемоніи подъхалъ къ дамамъ, сталъ играть съ маленькой собачкою, которая лежала въ паланкинъ, и спросилъ, не Инглисы ли мы, на что я отвчалъ ему утвердительно. Паоло принесъ воды: сладостне этихъ помой, казалось, ничего нельзя было найдти въ мір. Мы пили, а бдные погоньщики муловъ завидовали намъ. Француженка, неустрашимая Виктуаръ, миле и доблестне которой, конечно, не было двушки во Франціи со временъ Іоанны д'Аркъ, отказалась отъ воды. Вдругъ одинъ изъ проводниковъ подбгаетъ къ своему хозяину и говоритъ: «Абу Гошъ приказываетъ барышнямъ выдти изъ носилокъ и показаться женщинамъ этой деревни.»

И такъ это былъ самъ Абу Гошъ, страшный разбойникъ, котораго въ насмшку прозвали мы волкомъ. Какъ же вс перетрусилисъ! Маршъ! закричали мы въ ту же минуту. Поглядли бы вы, какъ измнилось личико отважной Виктуаръ, когда узнала она, кто былъ этотъ Арабъ и уразумла смыслъ его посланія. «Un verre d'eau pour l'amour de Dieu!» простонала она, готовая безъ чувствъ упасть съ лошади: такъ страшно было ей попасться въ когти Гоша. «Ne buvez plus, Victoire!» воскликнулъ маленькій джентльменъ изъ нашей партіи. «Впередъ, вошелъ впередъ!» кричали вс въ одинъ голосъ. «Что это значитъ?» спрашивали насъ леди, чувствуя, что носилки стали снова потряхиваться. Но мы позаботились скрыть отъ нихъ намренія ужаснаго Абу Гоша. Караванъ двинулся въ путь, mademoiselle Victoire была спасена, и ея мистриссы узнали объ угрожавшей имъ опасности, когда мы были уже далеко отъ деревни.