Мущина и женщина, которымъ Филиппъ поврялъ свой огорченія, покраснли и въ смиренномъ молчаніи повсили головы. Они были счастливы въ жизни и, кажется, очень довольны сами собой и другъ другомъ. Женщина, не длающая ничего дурного, управляющая своимъ домомъ и семьёй, какъ моя… какъ жена покорнйшаго слуги читателя, часто становится — надо ли говорить? — слишкомъ увренной въ своей собственной добродтели и въ справедливости своего мннія. Мы, добродтельные люди, любимъ подавать совты и значительно эти совты цнимъ. Когда Филиппъ жаловался намъ на веселость и живость своей жены, когда онъ съ горечью ставилъ въ контрастъ ея легкомысліе и беззаботность съ своимъ уныніемъ и сомнніемъ, главные друзья Шарлотты были поражены стыдомъ.

— О, Филиппъ! милый Филиппъ! сказала совтница, взглянувъ на своего мужа раза два, пока говорилъ Фирминъ:- Шарлотта длала это, потому что она незаносчива и слушается совтовъ своихъ заносчивыхъ друзей. Она знаетъ всё и ея нжное сердечко наполнено опасеніемъ. Но мы совтовали ей не выказывать озабоченности, чтобъ не тревожить ея мужа. Она намъ поврила, и скрываетъ своё безпокойство, чтобъ не увеличить ваше, и встрчала васъ весело, когда ея сердце полно опасеній. Теперь мы думаемъ, что она поступила дурно, но она это сдлала, потому что она простодушна и поврила намъ, а мы подали ей дурной совтъ. Теперь мы видимъ, что между вами всегда должно было бы быть полное довріе.

Филиппъ повсилъ голову на минуту и закрылъ глаза. Мы знали, какъ было занято его признательное сердце въ эту минуту, когда его лицо было скрыто отъ насъ.

— Вы знаете, милый Филиппъ… сказала Лора, взглянувъ на мужа.

— Вы понимаете, вмшался ея мужъ: — если вы… то есть, если мы можемъ…

— Молчите! заревлъ Фирминъ съ лицомъ сіяющимъ счастьемъ. — Я знаю, что вы хотите сказать. Вы нищій хотите предложить мн денегъ! Я вижу это по вашему лицу. Но мы постараемся обойтись безъ этого. А право стоитъ почувствовать бдность для того, чтобы найти такихъ друзей, какихъ имю я, и раздлить её съ такимъ милымъ существомъ, какое ждётъ меня дома. А я не буду больше обманывать Шарлотту. Я на это не мастеръ. Прощайте; я никогда не забуду вашей доброты, никогда!

Хотя въ дом на Мильманской улиц не было и пяти фунтовъ, во всемъ Лондон не было въ этотъ вечеръ двухъ людей счастливе Шарлотты и Филиппа Фирминъ. Если другъ нашъ имлъ непріятности, то за то у него были и огромныя утшенія. Счастливъ и бднякъ, если у него есть друзья, которые ему помогаютъ, любятъ его и утшаютъ въ его испытаніяхъ.

Уже было говорено, что немногіе въ Лондон были такъ просты въ обращеніи, какъ Филиппъ Фирминъ. Онъ обращался съ хозяевами, чей хлбъ онъ лъ, и съ богатымъ родственникомъ, удостоивавшимъ посщать его, съ одинаковой свободой. Онъ крутъ въ обращеніи, но не фамильяренъ, и ни на волосъ не вжливе къ милорду, чмъ къ Джэку или къ Тому въ кофейной. Онъ не любитъ фамильярности пошлыхъ людей и т, которые ршаются на неё, ретируются изувченные посл столкновенія съ нимъ. Передъ тми же, кого онъ любитъ, онъ ползаетъ, поклоняется даже ихъ стопамъ, но любви ради, а не за ихъ богатство или званіе. Сначала онъ очень великодушно поклонялся ласкамъ и доброт лэди Рингудъ и дочерей ея, смягчонный вниманіемъ, которое он оказывали его жон и дтямъ.

Хотя сэръ Джонъ постоянно стоялъ за права человка, хотя въ его библіотек висли портреты Франклина, Лафайэтта и Уашингтона, у него также были портреты его предковъ и онъ имлъ очень высокое мнніе о настоящемъ представител Рингудской фамиліи.

На первыхъ страницахъ этой исторіи упоминалось о Филипп Рингуд, покровительству котораго мать Филиппа Фирмина поручила своего сына, когда онъ былъ отданъ въ школу. Филиппъ Рингудъ былъ старше Филиппа Фирмина семью годами; онъ бывалъ въ Старой Паррской улиц риза три, пока оставался въ школ, но не обращалъ никакого вниманія на молодого Фирмина, который смотрлъ на своего родственника съ ужасомъ и трепетомъ. Изъ школы Филиппъ Рингудъ скоро поступилъ въ коллегію, а потомъ въ публичную жизнь. Это былъ старшій сынъ сэра Джона Рингуда, съ которымъ нашъ другъ недавно познакомился.

Филиппъ Рингудъ былъ боле значительной особой, чмъ баронетъ, его отецъ. Даже когда отецъ получилъ въ наслдство помстье лорда Рингуда и пріхалъ въ Лондонъ, его едва ли можно было считать равнымъ сыну званіемъ, и младшій покровительствовалъ старшему. Въ чомъ заключается тайна общественнаго успха? Его не пріобртёшь красотой, богатствомъ, происхожденіемъ, умомъ, храбростью, достоинствомъ какого бы то ни было рода. Это даръ фортуны, прихотливо даруемый этой богиней подобно всмъ другимъ ея милостямъ. Посмотрите, милостивая государыня, на самыхъ модныхъ дамъ, нын царствующихъ въ лондонскомъ обществ. Разв он лучше воспитаны, или любезне, или богаче, или красиве васъ? Посмотрите, милостивый государь, мущины предводительствующіе модой разв остроумне или пріятне васъ? Сэръ Джонъ Рингудъ никогда не осмливался предъявитъ желаніе быть членомъ Блэкскаго клуба, даже посл полученія богатства по смерти графа. Сынъ не поощрилъ его. Говорили даже, что Рингудъ наложилъ бы чорныхъ шаровъ отцу, если бы онъ осмлился предложить себя въ кандидаты.

Я никогда не могъ понять причину успховъ лорда Рингуда въ жизни, хотя вы должны сознаться, что онъ изъ самыхъ замчательныхъ дэнди. Онъ любезенъ съ герцогами, онъ покровительствуетъ маркизамъ. Онъ не остроуменъ, онъ ни талантливъ, онъ не даётъ хорошихъ обдовъ. Съ спокойной самоувренностью онъ достигъ виднаго мста въ обществ. Мы можемъ ненавидть его, но мы сознаёмся въ его превосходств. У Рингуда маленькій домишко въ Мэй-Фэр, онъ служитъ въ какомъ то департамент и покровительствуетъ своему начальнику. Его собственные родные преклоняются передъ нимъ: мать его смиренно держитъ себя при нёмъ, сёстры его почтительны съ нимъ, отецъ никогда не говоритъ о нравахъ человка въ присутствіи сына. Его родные называютъ его "мистеръ Рингудъ". Меньше всхъ его боится младшій братъ, который строитъ ему гримасы за спиной. Но это ужасно упрямый ребёнокъ, не уважающій ничего. Кстати, лэди Рингудъ мачиха Рингуда. Его родная мать была дочерью благороднаго дома и умерла производя на свтъ этого образцоваго молодаго человка,

Филиппъ Фирминъ, не видавшій своего родственника съ тхъ поръ какъ они были вмст въ школ, припомнилъ нкоторыя исторіи, ходившія въ Рингуд и вовсе не длавшія чести этому дэнди — исторіи объ интригахъ, картёжной игр, о разныхъ разгульныхъ подвигахъ со стороны Рингуда. Разъ Филиппъ и Шарлотта обдали у сэра Джона, который разглагольствовалъ и предписывалъ законы, по своему обыкновенію, когда сынъ его вошолъ и спросилъ обдъ. Онъ получилъ приглашеніе на обдъ у герцога Гартертона, но передъ обдомъ съ герцогомъ сдлался припадокъ подагры. Обдъ отложили. Если лэди Рингудъ дастъ ему кусокъ баранины, онъ будетъ очень ей обязанъ. Для него скоро нашлось мсто.