Докторъ Гуденофъ предписалъ поздку къ морю для Шарлотты и дтей, а когда Филиппъ сослался на причины, по которымъ онъ не могъ слдовать этому предписанію, докторъ прибгнулъ къ той же самой записной книжки, которую мы уже видли у него, и вынулъ изъ нея т самые билеты, которые онъ уже прежде давалъ Сестриц.

— Я полагаю, что лучше вамъ имть ихъ чмъ мошеннику Гёнту, сказалъ докторъ, свирпо нахмурившись: — не говорите! Вздоръ и пустяки! Заплатите мн, когда разбогатете!

И этотъ самаритянинъ прыгнулъ въ свою карету и ухалъ, прежде чмъ мистеръ и мистриссъ Фирминъ успли поблагодарить его.

Итакъ Филиппъ съ своими юными птенцами пріхалъ въ Періункль, гд жили мы; и мать и ребёнокъ поправились на свжемъ воздух, а мистеръ Мёгфордъ занялъ мсто Филиппа на это время. Ридли пріхалъ къ намъ и рисовалъ заливъ съ разныхъ точекъ, но мой мальчикъ (который конечно не иметъ отцовскаго вкуса къ искусствамъ) принялъ за скалу отличный портретъ Филиппа въ срой шляп и въ пальто, лежащаго на песк.

За двадцать миль отъ залива лежатъ маленькій городокъ Уипгэмъ и замокъ, гд жилъ лордъ Рингудъ и гд родилась и воспитывалась мать Филиппа. На рыночной площади городка стоитъ статуя покойнаго лорда.

Мы похали въ Уингэмъ, остановились въ гостинниц и отправилась пшкомъ въ воротамъ парка.

— Желалъ бы я знать, изъ этихъ ли воротъ вшила моя мать, когда убжала съ моимъ отцомъ? сказалъ Филиппъ. — Бдняжка! бдняжка!

Большія ворота были заперты. Западное солнце бросало тни на лугъ, гд паслись олени, а вдали виднлся домъ съ своими башнями, портиками и флюгерами, сіявшими на солнц. Калитка была отворена и возл нея стояла краснощокая двушка.

— Можно видть домъ?

— Можно, отвчала она присдая.

— Нтъ! закричалъ сердитый голосъ изъ домика привратника,

Оттуда вышла старуха. Она свирпо посмотрла на васъ а сказала:

— Никто не можетъ входить въ домъ. Господа дутъ.

Это было очень досадно, Филиппу хотлось посмотрть большой домъ, гд родились его мать и ея предки.

— Этотъ джеатльмэнъ иметъ право войти въ намокъ, сказалъ старух спутникъ Филиппа. — Вы врно слыхали о Филлипп Рингуд, убитомъ при Бусако…

— Молчите, Пенъ! заворчалъ Фирминъ.

— Она не знаетъ внука Филиппа Рингуда, а вотъ это убдитъ её въ нашемъ прав войти. Можете узнать кто изображеніе нашей королевы?

— Я думаю, что вы можете войти, сказала старуха при вид талисмана. — Здсь теперь только двое, да и т ухали кататься.

Филиппу хотлось посмотрть замокъ его предковъ. Онъ находился за милю отъ насъ, отдленный полосой блестящей рки. Большая каштановая аллея вела къ рк.

Мы дошли до дома, позвонили у двери подъ портикомъ, швейцаръ не хотлъ пустить, но тотъ же самый денежный аргументъ убдилъ его, какъ и привратницу. Мы прошли по параднымъ комнатамъ величественнаго, но нсколько обветшалаго замка. Въ столовой вислъ угрюмый портретъ покойнаго графа, а этотъ блокурый офицеръ? это должно быть ддъ Филиппа. А эти дв обнявшіяся тоненькія двушки наврно его мать и тётка. Филиппъ тихо шолъ по пустымъ комнатамъ. У окна въ большой зал стоитъ столъ съ книгой, въ которой постители записываютъ свои имена, и Филиппъ записалъ своё. Выходя изъ дома, мы встртили карету, быстро подъзжавшую къ дому, въ которой, безъ сомннія, находились члены Рингудской фамиліи, о которыхъ говорила привратница. Посл родственныхъ несогласій, выше разсказанныхъ, намъ не хотлось встртиться съ этими родственниками Филиппа и мы быстро прошли подъ тнью каштановыхъ деревъ.

Когда мы подошли къ нашей гостинниц подъ вывской Рингудскаго Герба, съ желзной дороги пріхалъ омнибусъ. У дверей дома собралась толпа посмотрть на прізжихъ. Мы раздлили всеобщее любопытство и остановились у дверей гостинницы. Мы разочаровались, увидвъ, что изъ пяти человкъ, привезённыхъ омнибусомъ, одинъ былъ купець, вышедшій у своего дома, три путешественника пошли въ другую гостинницу, подъ вывской Барана, и только одинъ пошолъ къ гостинниц Рингудскаго Герба. Увидавъ насъ, онъ закричалъ Филиппу:

— Какъ, вы здсь?

Это былъ Брадгэть, стряпчій лорда Рингуда, съ которымъ они познакомились посл смерти его сіятельства.

— Вы вроятно пріхали по длу? Очень радъ, что вы и нкоторые люди помирились. Я думалъ, что вы не друзья.

— Какое дло? какіе люди? Мы ничего не знаемъ. Мы пріхали изъ Періуинкля случайно, посмотрть домъ.

— Какъ это странно! Вы встртили… тхъ, кто здсь теперь?

Мы сказали, что встртили прохавшую карету, но не примтили, кто въ ней сидлъ. Какое же однако дло? Оно сдлается извстно немедленно и явится въ газет во вторникъ. Дло это то, что сэръ Джонъ Рингудъ сдланъ пэромъ, а мсто депутата отъ Уипгэма сдлается вакантно. Нашъ пріятель вынулъ изъ своей дорожной сумки прокламацію, которую прочолъ намъ.

"Достойнымъ и независимымъ избирателямъ мстечка Рингудъ.

Лондонъ, середа.

"Господа, всемилостивйшей государын было угодно повелть, чтобы Рингудская фамилія продолжала имть представителей въ Палат Пэровъ. Я прощаюсь съ моими друзьями и доврителями, оказывавшими мн довріе до-сихъ-поръ, и общаю имъ, что моё уваженіе къ нимъ никогда не прекратится, также, какъ и моё участіе къ тому городу, гд моя фамилія жила нсколько столтій. Естественно, что человкъ нашего имени и изъ нашей фамиліи долженъ продолжать отношеніи, такъ долго существовавшія между нами и этимъ честнымъ, преданнымъ, но независимымъ мстечкомъ. Занятія мистера Рингуда въ его должности занимаютъ всё его время. Джентльмэнъ, связанный съ нашей фамиліей самыми тсными узами, предлагаетъ себя въ кандидаты…