Выход в цивилизованный мир получился вполне достойным. Остался заключительный аккорд. Последний мазок художника. Он, конечно, не Толян и не Войтик, но сумеет закончить игру на высокой ноте.

Волчовка, чтобы не мешала, распахнута на груди. Под ней, словно отлитое из бронзы, тело. По кожей играют пластины мышц. Соседи с удивлением разглядели под странной одеждой связку метательных ножей. Боевой нож в локоть длиной в ножнах на поясе. Еще один за голенищем сапога. Зачем они слепому? А у него рукояти двух мечей торчат над плечами. И еще лук, прислоненный к столу. Да такой, что не каждый и тетиву растянет.

Начал с окорока. Не заметил, как увлекся. Ловко наклонил кувшин, доливая вино в кружку и, даже не повернув головы, негромко позвал хозяина. По голосу стало понятно, что привык к тому, чтобы и шепот слышали.

– Еще пару кувшинчиков. Не люблю пить в одиночку.

Кувшины появились так быстро, словно были за спиной хозяина. Указал на них, небрежно кивнув головой. Возражать не посмели. И вино заплескалось в кружках.

Вскоре на глиняном блюде остались только до блеска очищенные кости. Дальше пошло быстрее.

И соседи, по воле случая оказавшиеся за его столом, смотрели на него уже с нескрываемым уважением. Заяц, пара уток и десяток куропаток исчезли в его желудке вместе с костями, измельченными на его зубах в пыль. На заедки отправил в рот и рыбку, чуть не в метр длиной. Отвык от морской рыбы, белой и нежной и, кивком головы, попросил хозяина повторить вместе с еще одним кувшином вина. Чуть распустил пояс. Не из необходимости, приличия ради. И откинулся от стола с трубкой в руках.

Поманил пальцем хозяина и нежным размягченным от сытости голосом, распорядился.

– Вот что, милейший. Все в том же порядке отнесешь в мою комнату. Только вместо окорока отнеси запеченного целиком кабанчика. Да покропи его вином для аромата. Нежнее будет.

И почесал крепким пальцем грудь.

Мужики со страхом отодвинулись от стола вместе с лавкой.

Улыбнулся, щедро показав тридцать два крепких, молочно белых зуба. С заключительным аккордом тоже полный порядок. Даже наигрывать не пришлось.

Пора было переходить к знакомству. Тем более, что вино в кувшинах его невольных собутыльников заканчивалось. Да и силы от пережитого волнения и выпитого вина явно подходили к концу.

Сделал движение, чтобы подсесть поближе. Решение оказалось явно неосмотрительным. Лавка с грохотом опрокинулась, а мужики вскочили на ноги.

Отодвинулся и виновато улыбнулся.

– Я маленьких не ем. – Ляпнул первое, что взбрело на ум.

И снова неудачно. Ребята наивно решили, что они доросли до самой съедобной поры.

Пришлось проявить характер. Воткнул командирский указующий перст в столешницу и самым доброжелательным тоном распорядился.

– Сидеть!

Когда он начинал говорить так, желанье возражать пропадало само собой. Не возникло оно и сейчас. Лавка вернулась на прежнее место, а вместе с ней и мужики, которым он так неожиданно свалился на грешные головы.

– Ребятки, я вовсе не хотел вас обидеть. Не заметил.… С кем не бывает? – Самым миролюбивым голосом, извиняюще проговорил он.
– Могли бы и подсказать, чтобы заметил.

– Не заметил.… А мимо окорока не проскочил. – Язвительно пробормотал самый смелый из мужиков. И предусмотрительно отодвинулся.

– Окорок, это совсем другое. Он молчит совсем иначе. –Возразил он.

И мудро наморщил лоб, придавая своему лицу значительность. Как никак диалог. Главное сейчас, дотянуть до его развития, чему бы сейчас не мало поспособствовала добрая драка. Проверено жизнью. Сближает лучше всякого вина. Но драка в ближайшей перспективе не просматривается. Не провоцировать же самому? Дурной тон. И заведеньице вполне приличное. И к тому же дамы с весьма серьезным интересом воззрились на его плоть. Хорошо, что Купава не видит этих нахальных лиц.

Вытянул из-за пояса трубку. Не спеша и обстоятельно, набил табаком и, не задумываясь о последствиях, сунул палец в чубук. Спохватился, но того, что сделано уже не переделаешь. Осталось сделать вид, что ничего не заметил.

– Куда путь держим? – Спросил, как ни в чем не бывало.

– Караван привели. Дружина наемная…

– Почему без оружия?

– Нож есть и ладно. Айэрис, город тихий. – Говорят, будто каждое слово из себя выдавливают. – А ты, господин?

Сделал вид, что не расслышал вопроса.

Повернул голову в сторону очага.

– Хозяин!

Трактирщик оторвался от очага.

– Вот что, любезный. Тащи сюда все, что в комнату просил. И замени кувшины.

За испорченный ужин надо платить.

Детина, который так неудачно столкнулся с ним в дверях, повернулся на его голос и исподлобья окинул взглядом. Обида, подогретая хмелем, уже не обида. А тяжкое оскорбление.

Легкая усмешка подстегнула бородача. Гремя доспехами, поднялся со своей лавки и, поддерживаемый пьяными криками своих собутыльников, покачиваясь, направился к его столу. Уперся в столешницу кулачищами, навалился на стол и запыхтел, подогревая и без того душившую его злобу.