Он на меня, и пошло-поехало. Слава богу, ты пришел… С этим полегче…

Она налила еще стопку, выпила, закурила.

– Ну, чего молчишь-то? – еще раз толкнула она Добрякова.

Тот поднял осоловелые глаза, покачал головой, икнув, пробурчал:

166

– Непорядок!

– Ишь ведь, непорядок! – взвилась она. – Я, можно сказать, чуть не рехнулась

тут, а он – «непорядок». Непорядок еще ничего, мы все к непорядку

привыкли. А тут полный облом, крах, смерть! А он – «непорядок»… Э, да я

вижу, ты совсем в ауте. Стратегию вырабатывать когда будем?

– Стра… выбра… - бормотал невнятное Добряков, зарывшись головой в

скрещенные на столе руки.

– Витя! – закричала Зина.

На кухню вошел сын.

– Помоги-ка перенести его на диван в гостиной, пусть человек отдохнет

немного… И не смотри на меня так. Ты знаешь, у меня беда. Образуется все –

в рот не возьму, ты знаешь. Подхватывай его под левую руку, я справа…

Они перетащили Добрякова на диван, накрыли пледом. Витя вернулся в свою

комнату, Зина на кухню. И долго еще, пока водки не осталось совсем не

донышке бутылки, она все бранила и костерила «проклятых жлобов», куря

сигарету за сигаретой и развалившись на диванчике кухонного «уголка». А

потом, когда потянувшаяся за очередной стопкой рука бессильно упала на

стол, Зина и сама медленно сползла вниз, улеглась на диванчике, закрыла

глаза и уснула. Рука соскользнула со стола и, несколько раз колыхнувшись, повисла над полом…

* * *

Под самое утро Витя насилу растолкал Добрякова. Тот, промычав что-то под

нос, открыл наконец глаза.

– Мать ушла, - бросил Витя.

167

– Куда? – спросонья не понял Добряков

– К Петьке Волкову.

– А кто такой Петька Волков?

– Да ее бывший любовник, я же тебе говорил вчера.

– А зачем она ушла? – спросил угрюмо.

– Да кто ее знает!

– И не сказала ничего?

– Как не сказала! Тебя все пыталась разбудить. А потом говорит: «Ну какой из

него теперь стратег? Пусть спит. Схожу к Петьке, может, он что подскажет…»

– и ушла.

– Когда это было?

– С час назад. С тех пор я тебя бужу, только что добудился.

– А сейчас сколько?

– Половина шестого.

Добряков кое-как встал. На душе полыхал пожар. Он прошел на кухню,

откупорил бутылку пива и с наслаждением выпил. Закурил и позвал Витю:

– Где он живет, Петька этот?

Витя назвал адрес. Идти было недалеко – в соседний микрорайон. Добряков

выпил еще одну бутылку, третью сунул в карман куртки и вышел на улицу.

10

К дому Петьки Волкова идти надо было пять минут прогулочным шагом. Но

для Зины, проснувшейся от похмельной трясучки и сразу выскочившей в

168

будоражащую прохладцу весеннего утра, этот путь показался неимоверно

длинным. Она уже прошла добрую половину пути, как вдруг почувствовала

знакомую боль в бедре. «Дойду, нет?», - едва подумала она, как в суставе что-

то хрустнуло, а все тело содрогнулось в сильном шоке, будто от

электрического разряда. Ее пробила испарина, она поискала глазами, где бы

присесть, и увидела неподалеку, под березой, одинокую лавочку перед

детской песочницей. Она немного постояла, опираясь на здоровую ногу и

набираясь сил. Потом осторожно сделала один шаг, другой. Боль не утихла, но стала не такой острой. «Доковыляю», - решила она и глазом измерила

оставшееся до лавочки расстояние. Было приблизительно метров пятнадцать, шагов двадцать. Утерев пот со лба, она увидела лежавшую в стороне от нее

толстую палку. Минуту она раздумывала, что будет проще: добраться до

лавочки без палки или нагнуться и все-таки взять ее. Представила, что

придется нагибаться и снова разгибаться, и решила не рисковать, чтобы не

застыть в нелепой позе посреди улицы. Сделала еще три шага, снова

отдохнула, потом еще три, еще. Так, с перерывами, она за несколько минут

одолела это расстояние и с облегчением опустилась на скамейку.

И в тот же миг жгучая боль пронзила ее, ей показалось, что ногу отрывают