Къ тому же страхъ, самъ по себ, несовершенная узда. Нтъ убійцы или вора, который бы совершая преступленіе, не надялся ускользнуть отъ правосудія, и нтъ ребенка, который, длая что нибудь запрещенное, не воображалъ бы что онъ съуметъ ловко обмануть учителя или родителей. Удайся ему это одинъ разъ, и онъ уже будетъ считать себя очень сильнымъ въ искуств притворства. Школьникъ, котораго тиранятъ и наказываютъ, уходитъ въ себя и въ глубин своей маленькой гордости презираетъ нашу нравственную власть. Ничего нтъ легче какъ наложить на ребенка ярмо, но за то нтъ ничего трудне какъ внушить ему впослдствіи довріе. Если онъ только разъ заподозритъ, что имъ управляетъ прихоть или произволъ, онъ подчинится одной только сил. Подъ видомъ покорности, онъ затаитъ въ душ скрытый протестъ. Его воля, уступающая передъ страхомъ розогъ, будетъ только ожидать благопріятной минуты, чтобы прибгнуть къ хитрости и коварству. Лукавство есть протестъ слабаго противъ сильнаго. Безсильный для открытой борьбы, ребенокъ ищетъ случая обойти власть родителей. Я часто удивлялся въ подобныхъ случаяхъ хитрости и смлости его лжи. Не одинъ 7-ми лтній мальчикъ въ состояніи поспорить въ коварств съ рабами Плавта, мольеровскими Скпенами и даже съ Фигаро Бомарше!

Другое несчастное послдствіе принужденія состоитъ въ томъ, что оно черствитъ молодую душу, отравляетъ молодую жизнь. Дитя безъ свободы — это весна безъ солнца. Эта сдержанность и скрытность привьется къ нему на всю жизнь. Я узнаю по первому взгляду людей, дтство которыхъ было печально, т. е. которые вовсе не знали его. Робкіе, угрюмые, нелюдимые, они отмчены чернымъ пятномъ, оставившимъ неизгладимый слдъ въ ихъ характер.

Да избавитъ насъ Богъ отъ педантовъ и педагоговъ! Они развращаютъ юношество!

3 іюня 185…

Я думаю, что слишкомъ уже преувеличиваютъ вліяніе отвлеченной и мистической морали на характеръ. Предоставлять санкцію человческихъ поступковъ чему то сверхъ-естественному, таинственному — важная ошибка. Если мистическое врованіе, на которомъ построено все зданіе обязанностей, будетъ со временемъ потрясено, то и вся работа первоначальнаго воспитанія погибнетъ. Да и какимъ образомъ можно думать, чтобы въ вкъ сомннія и свободнаго изслдованія т врованія, которыя мы выливаемъ и закрпляемъ въ мозгу ребенка, не будутъ поколеблены? Я бы желалъ, чтобы совсть Эмиля не зависла отъ того или другаго врованія; только въ этомъ я буду видть полное ручательство, что онъ будетъ честнымъ человкомъ. Сколько разъ я встрчалъ наставниковъ, бросавшихъ въ лицо непослушному ребенку эту жестокую угрозу: „Богъ тебя накажетъ, ты будешь проклятъ!“ При вид этого, кровь приливала у меня къ сердцу. Взывать къ верховному судь, въ нашихъ жалкихъ приговорахъ, призывать мщеніе неба на помощь нашей злоб, представлять Бога злымъ, потому только, что мы сами раздражены!.. Неужели это значитъ давать нравственное воспитаніе ребенку?

Я не одобряю ни въ какомъ случа обращеніе къ чудесному, но я бы предпочелъ устрашеніе букой и калибаномъ представленію ребенку божества страшилищемъ.

Ты мн скажешь, можетъ быть, что я выбралъ одинъ изъ худшихъ примровъ воспитанія? Пусть такъ, но придавать поступкамъ ребенка такіе побужденія, съ которыми не можетъ совладть его умъ, чрезвычайно вредно.

Большинство родителей не смотря на то что они скептики сами, требуютъ отъ дтей исполненія нкоторыхъ религіозныхъ обрядовъ, которыхъ сами не исполняютъ никогда или, исполняютъ только въ присутствіи дтей. Имъ кажется, что для ребенка ложь не иметъ большаго значенія. Важно то, чтобы ребенокъ началъ жить сообразуясь съ принятыми обычаями. Позже онъ увидитъ самъ! Такимъ образомъ, равнодушіе, легкомысліе, искажаютъ сужденія ребенка и его совсть. Для человческаго достоинства унизительна такая религія, которой люди врятъ наполовину или совсмъ не врятъ.

Я поведу Эмиля другимъ путемъ.

3 іюня 185…

Большинство писавшихъ о воспитаніи, придаютъ большое значеніе принципамъ нравственности. Я согласенъ съ ними что въ нкоторыхъ случаяхъ, хорошій принципъ можетъ подвинуть человка на честное дло; но я не думаю, чтобы возможно было образовать характеръ словами. Не встрчаемъ ли мы на каждомъ шагу людей съ развитымъ умомъ и черствымъ сердцемъ? Разв они не выслушивали, подобно другимъ, пошлыхъ сентенцій о сладости дружбы? Какому развратнику, скупцу или злодю не повторяли тысячу разъ: „будь цломудренъ и ты будешь счастливъ; не продавай душу за тлнныя блага міра сего; не длай другимъ того, чего не желаешь себ, и пр. и пр.

Евангеліе полно превосходными поученіями, но кто соблюдаетъ ихъ? Много ли найдется богачей, которые услышавъ слова: „Легче верблюду…“ роздали бы свое имущество бднымъ? Даже между проповдниками этого ученія много ли найдется такихъ, которые не промняли бы Бога на Маммона? — Согласятся ли первые, или считающіе себя первыми, стать послдними?“ Снизойдетъ ли добровольно повелвающій другими до роли подчиненнаго. Напротивъ, мы видимъ какъ ученые церкви прибгаютъ къ сдлкамъ съ своей совстью и извращаютъ тексты. Сколько ухищренныхъ толкованій для избжанія примненія ученія Христа на дл.

Христосъ на каждомъ шагу проповдуетъ миръ; перестали ли государства воевать другъ съ другомъ? Уничтожено ли рабство прекраснымъ его выраженіемъ: „вы вс братья?“ Остановила ли сильныхъ міра угроза его: „обнажающіе мечь отъ меча погибнутъ?“ Кто иметъ дв рубашки отдай одну неимущему. Въ вашемъ христіанскомъ обществ, заперли бы въ Шарантонъ того, кто вздумалъ бы исполнить эту заповдь, особенно еслибы онъ былъ богатъ и имлъ наслдниковъ.

Не только у христіанъ, но у индусовъ, китайцевъ и персовъ есть книги высокой мудрости. Нравственне ли отъ того эти народы? Еслибы для исправленія людей достаточно было одного хорошаго трактата нравственности, то уже давнымъ давно человческій міръ былъ бы образцомъ нравственнаго совершенства, потому что, благодаря Бога, у насъ нтъ недостатка въ моралистахъ. И не смотря на все, мы только и слышимъ со всхъ сторонъ земли плачъ да скрежетъ зубовъ.

Связь между доктринами человка и его поступками бываетъ очень часто призрачна. Еслибы въ дйствительной жизни добро стояло на одной сторон, а зло на другой, то мннія раздляющія людей выяснились бы весьма скоро. Но до этого еще далеко, и люди, поступающіе согласно своимъ правиламъ, составляютъ исключенія. Случается и очень часто, что правила евангельской морали лучше соблюдаются тми, кто отрицаетъ божественность происхожденія Іисуса Христа, нежели тми, кто исповдуетъ ее. Я не хочу сказать этимъ; что всякій нравственный законъ безразличенъ? — Далеко нтъ; я утверждаю только, что однихъ хотя бы и самыхъ лучшихъ, правилъ недостаточно для человка. Законодатели какъ нельзя лучше поняли это и подкрпили свои письменныя опредленія добра и зла цлой системой наказаній и вознагражденій.