Не таково ли происхожденіе человческихъ языковъ? Теб, можетъ быть, покажется смшною моя мысль; но разв шумъ лсовъ, голоса животныхъ и различные звуки природы не могли способствовать, первоначальному происхожденію слова человка въ его дикомъ состояніи.

10 ноября 185…

Не знаю, любезный Эразмъ, скоро ли я доставлю теб эти письма. Мсяцы идутъ за мсяцами, а я все еще жду случая. Конечно, все то что я пишу, не можетъ обезпокоить правительство. Эмиль не заговорщикъ, а я люблю всего больше писать теб объ немъ. Тмъ не мене я думаю, что никому нтъ дла до нашихъ чувствъ и надеждъ, и мн пріятне сжечь мои письма, нежели позволить читать ихъ другимъ.

Эмиль сегодня очень разгнвался. Почему? Мы сами, считающіе себя людьми разумными, не знаемъ часто причини нашего неудовольствія. Облако затемнило небо, платье жнетъ, гд нибудь муха жужжить подъ ухомъ — этого достаточно для того, чтобъ мы были не въ дух. Какъ бы то ни было, Жоржія, увидя что Эмиль злится, подставила ему зеркало. Это произвело удивительное дйствіе, Онъ успокоился, какъ будто бы устыдясь или испугавшись своего лица.

Я держу данное теб общаніе: читаю, учусь, работаю, чтобъ быть современемъ способной учить Эмиля. Ты не узналъ бы меня. Я сдлалась такой серьозной.

Ты знаешь, что я всегда любила ботанику. Случай даетъ мн возможность заниматься нсколько мсяцевъ приморскою флорою.

Растенія здшнихъ береговыхъ песковъ очень роскошны и разнообразны. Между ними и моремъ такъ много общаго. Близь рыбацкой деревни Ньюлина находится пещера, которая славится нжностью и красотою мховъ. Темнота и сырость даютъ ей какія то причудливо разорванныя формы, возбуждающія удивленіе знатоковъ. Видны будто слды страданій, муки. Неужели нкоторыя страданія придаютъ красоту?

11 іюня 185…

Несмотря на препятствія, твое письмо дошло до меня. Воспоминаніе о теб — лучь свободы. Я мысленно слжу за тобой въ твоихъ прогулкахъ по морскому берегу. Въ твоихъ письмахъ я вижу Эмиля; мн кажется, что я знаю его.

Быть почти два года отцомъ и не поцловать своего сына!

Прочь безполезныя сожалнія, будемъ снова говорить о предмет, который насъ занимаетъ боле. Одна изъ ошибокъ воспитанія состоитъ въ томъ, что вообще имютъ въ виду только одн умственныя способности. Зачмъ выпускать изъ виду связь между ощущеніями, привязанностями и мыслями? Впрочемъ, я желаю обратить теперь твое вниманіе на образованіе умственныхъ способностей.

Мыслитъ ли дитя? Конечно мыслитъ потому что живетъ. Ко мр того какъ наука проникаетъ въ тайны растительной и животной жизни, она открываетъ въ нихъ начало чувствительности и можетъ быть разумъ. неужели дитя хуже надлено въ этомъ отношеніи, нежели самыя низшія созданія природы? Въ первыя недли посл его рожденія, его мозгъ походитъ, конечно для насъ, на т пустыя и темныя пространства, о которыхъ говоритъ латинскій поэтъ.

Это царство гусеницъ. Мало по малу однако онъ начинаетъ различать предметы, сравнивать и выводить свои заключенія. Не найдется полутора-годоваго ребенка, въ которомъ видъ портрета не возбудилъ бы мысль о какой нибудь знакомой особ.

Посл воспитанія первыхъ мсяцевъ, умъ развивается по мр развитія способности говорить.

Очень можетъ быть, какъ ты говоришь, первые люди заимствовали отъ звуковъ природы первые матерьялы для слова.

Это происхожденіе слова замтно въ звукоподражаніяхъ нкоторыхъ языковъ, въ особенности въ древнйшихъ. И однако, какая великая вещь даръ слова! Напрасно я увряю себя, что наши праотцы сначала повторяли и переиначивали безсловесные звуки, наполняющіе всю природу. Этимъ я еще не все объясняю. Минералъ говоритъ, потому, что когда я ударю по немъ, онъ издаетъ звукъ, объясняющій то онъ, золото ила мдь; животное говоритъ, потому что оно изъясняетъ звуками голоса свои нужды, привязанности и желанія. Втеръ, море, громъ говорятъ; ихъ звуки объясняютъ мн борьбу стихій; но между словомъ стихій, животныхъ и ребенкомъ какое разстояніе! Если онъ пролепечетъ нсколько словъ, если онъ скажетъ только «Я», обозначая этимъ личность человка и жизнь вселенной, какъ весь вншній міръ становится въ отношеніи къ нему, въ зависимость и ниже его.

Не будемъ однако преувеличенно смотрть на вліяніе языка какъ культурнаго элемента разума. Разговаривая съ ребенкомъ, что мы даемъ ему: звуки. Чтобы онъ воспользовался ими, надо, чтобъ онъ связывалъ съ нимъ мысль о предметахъ.

Помнишь ли m ту двушку, которую разъ мать привела ко мн, чтобы посовтываться о ея умственныхъ способностяхъ? Она походила на пустую пещеру отражавшую вс звуки, не понимая ни одного, а такъ какъ она была очень красива, я додумалъ что греки сдлали бы ее нимфой Эхо. Надленная изумительно тонкимъ слухомъ и непобдимымъ инстинктомъ подражанія, она повторяла безпрестанно мои вопросы, не давая на нихъ отвта. Напрасно я употребилъ вс извстныя средства нравственнаго леченія: он же подйствовали на ея натуру.

Между этой бдной идіоткой, повторявшей безсмысленно чужія слова и мирными дтьми, повторяющими ихъ, худо или мало понимая ихъ, мн кажется существуетъ только не большой оттнокъ.

Впрочемъ, разв наклонность говорить, ничего не сказавъ, не составляетъ болзнь человческаго ума?

Какъ много женщинъ, старающихся усыплять свою скуку пснями, не имющими опредленной идеи? Я зналъ заключеннаго — впрочемъ человка очень ограниченнаго ума — который, каждый разъ, когда его заключали за вину въ тюрьму, утшалъ себя въ уединеніи рчами не имвшими смысла.