Мексика и нкоторыя другія страны центральной и южной Америки представляются намъ нагляднымъ образцомъ того критическаго и безвыходнаго состояніи обществъ, въ которое он впадаютъ при отсутствіи внутреннихъ нравственныхъ основъ жизни, замняемыхъ вншнею религіозною образностью и офиціальнымъ лицемріемъ.

При этихъ условіяхъ ничто не въ состояніи обуздать разнузданное себялюбіе человка-звря, ничто не въ силахъ поставить надежную плотину противъ неистово напирающихъ, прибывающихъ все выше и все ближе угрожающихъ водъ разлива дикихъ людскихъ страстей…..

Всего страшне, если такимъ нравственнымъ хаосомъ, такою безсмысленною борьбою первобытныхъ духовныхъ атомовъ, непримиренныхъ другъ съ другомъ и не организовавшихся ни въ какое стройное цлое, замнится теперешнее полудикое міросозерцаніе простаго народа.

Что это міросозцаніе не можетъ остаться «на вки нерушимымъ», объ этомъ и говорить нечего. Оно уже и теперь во многихъ отношеніяхъ расшатано, во многихъ мстахъ получило трещины и пробоины. Уже мы видимъ зарожденіе на нашихъ глазахъ новаго типа дикаря, не врующаго въ патріархальныя системы нравственности и открыто смющагося надъ ними. Это существа съ предпріимчивымъ и разсчетливымъ мозгомъ человка, съ безчувственно алчнымъ сердцемъ шакала; он ужасне и отвратительне всякаго звря.

Перешагнуть прямо отъ домоваго и вдьмы, отъ «глаза» и «порчи», къ наглому атеизму, къ безврію пса смердячаго, и съ тмъ вмст, конечно, къ культу всякой грубой, осязательной, ариметически доказывающей себя силы, — вотъ что грозитъ прежде всего, при настоящихъ условіяхъ народнаго образованія, нашему простому человку, когда сама собою закончится, наконецъ, стадія его патріархальнаго быта и онъ захочетъ окончательно выпростаться изъ своихъ дтскихъ пеленокъ.

Кулачество и міродство, ставшія обычною органическою формою, въ которую облекается русская народная жизнь при всякомъ своемъ шаг къ дальнйшему развитію, убдительне всего указываютъ, какіе плоды готовитъ намъ въ будущемъ то мнимое образованіе народа, которое снабжаетъ его механическимъ чтеніемъ по складамъ и механическимъ вычисленіемъ по счетамъ, не затрагивая глубины души его, не облагораживая его помысловъ, не обогащая его разума истиннымъ знаніемъ.

Вс лучшія силы нашего общества, которымъ дорога его судьба, которыя способны видть нсколько дальше завтрашняго дня, — должны соединиться въ дружный союзъ, чтобы обезпечить нашему простому народу, пока еще время не ушло, правильное религіозно-нравственное воспитаніе. Пути къ достиженію этой цли различны. Могучимъ средствомъ къ этому послужило бы коренное измненіе воспитанія нашего духовенства, усвоеніе имъ себ того практически нравственнаго характера, той теплоты отношеній къ своему длу, безъ которыхъ немыслимо призваніе христіанскаго пастыря. Много помогла бы длу и свободная дятельность частныхъ лицъ, одушевленныхъ желаніемъ посодйствовать религіозно-нравственному развитію народа, если-бы, конечно, дятельности этой не ставилось теперешнихъ безцльныхъ препятствій, если-бы перестали, наконецъ, смотрть, какъ на заговоръ противъ государственной безопасности, на образованіе обществъ съ разными добрыми цлями, и предоставили бы имъ право работать на излюбленномъ ими поприщ, какъ он умютъ, не преслдуя ихъ подозрительностью, не связывая имъ рукъ и ногъ безконечными разршеніями, запрещеніями и ограниченіями. Человку, незнакомому съ жизнью цивилизованнаго запада, трудно поврить, какую бездну вреда наносимъ мы сами себ, особенно будущности простаго народа, этимъ безумнымъ отвращеніемъ отъ него всякаго свободнаго, сочувственнаго влеченія къ нему нравственно настроенныхъ людей. Бесдовать съ народомъ, поучать народъ, совтовать народу, разъяснять народу — у насъ въ сущности дозволяется только деревенскому попу, да становому приставу, т. е. тмъ именно лицамъ, которыя почти никогда не захотятъ, да и не съумютъ ни разъяснить ничего, ни поучить ничему.

Всякое другое слово къ народу, живое или писанное, въ форм ли книги, въ форм ли бесды и лекціи, подлежитъ карантину, боле строгому, чмъ чума или холера. Появись кто нибудь не изъ мужиковъ въ чужомъ сел или деревн, начни говорить о чемъ нибудь, кром погоды или урожая, спрашивать что нибудь, кром дороги въ сосднее село или уздный городъ, — и всмъ покажется, что затвается Богъ знаетъ что; вс станутъ принимать энергическія мры противъ угрожающей обществу опасности. До такой степени недоврчиво относимся мы ко всякой частной дятельности, ко всему, что не несетъ на себ казенной печати и чиновничьяго мундира. Кому новость, что у насъ то и дло арестуютъ въ деревняхъ невинныхъ изслдователей народныхъ обычаевъ и нравовъ, излишне любопытныхъ статистиковъ, натуралистовъ, собирателей псенъ, въ род всмъ памятнаго П. И. Якушкина, и проч.

На-дняхъ, въ Курскомъ узд, волостной старшина арестовалъ даже своего земскаго врача, остановившагося переночевать въ изб мужика; до такой степени выдресировала полиція крестьянскія власти смотрть подозрительно на всякую личность въ плать образованнаго человка. Мн самому недавно чуть не пришлось попасться въ подобную же исторію, при посщеніи глухой деревеньки сосдняго узда, возбудившей мое любопытство нкоторыми своими древними историческими памятниками. Можно же себ представить, какой бы поднялся гвалтъ, если-бы подобные постители стали не только распрашивать крестьянъ объ ихъ свадебныхъ обрядахъ или о древнихъ курганахъ ихъ окрестности, а проповдывать народу его нравственныя обязанности и возбуждать въ немъ стремленіе къ боле духовной жизни. Т, кто считаютъ страшною опасностью для народа такое свободное общеніе съ его сердцемъ и мыслью мыслящихъ и сочувствующихъ людей, воображаютъ, конечно, что этимъ они защищаютъ его невинную душу отъ заразы разныхъ тлетворныхъ ученій; но это они именно только воображаютъ. На дл выходитъ совсмъ противное. На дл выходитъ, что благонамренные люди, которые могли бы оказать дйствительную пользу нравственному воспитанію народа путемъ устройства для него какихъ нибудь вечернихъ или праздничныхъ чтеній, бесдъ, обществъ трезвости или благочестивыхъ упражненій, удаляются отъ него, за невозможностью одолть открытымъ и законнымъ путемъ воздвигнутыя противъ ямъ препятствія. Люди же, дйствительно злоумышляющіе, люди настоящаго заговора, разумется, нисколько не стснены отсутствіемъ офиціальной возможности соприкасаться съ народомъ. Многочисленные политическіе процесы послдняго времени раскрыли съ самою полною очевидностью, что «хожденіе въ народъ», получившее теперь свой спеціальный и весьма прискорбный смыслъ, производится партіею нашихъ анархистовъ безъ малйшаго затрудненія; что платье поденщика или молотъ кузнеца, не возбуждающіе подозрнія полиціи, только способствуютъ анархистамъ къ тснйшему сближенію съ народомъ и бъ большему вліянію на него.

Никто не долженъ такъ радоваться нашему ослпленію въ этомъ отношеніи, какъ именно наши анархисты. Всми неразумными мрами подозрительности мы играемъ въ руку никому другому, какъ имъ. Мы очищаемъ для нихъ поле дятельности, свободное отъ всякой конкуренціи; мы предоставляемъ имъ разносить въ народ свою гибельную проповдь, не встрчая никакого опроверженія, никакого противовса со стороны боле здравыхъ взглядовъ общества.

Вдь не разсчитывать же въ самомъ дл, что этотъ противовсъ и это опроверженіе дадутъ народу щедринскій «батюшка» или щедринскій Граціановъ? Такимъ образомъ, вс наши удары, предназначаемые на защиту родной нравственности, падаютъ на открытыхъ друзей этой нравственности и минуютъ притаившихся враговъ ея. Такимъ образомъ, мы сами помогаемъ народу попасть въ сти, ему разставленныя, удачно лишая его друзей и защитниковъ и не з^мя обличить его губителей. На европейскомъ запад, въ цивилизованной Америк, совсмъ не то. Тамъ не одно духовенство, не одна школа заботятся о воспитаніи народа. Тамъ существуютъ сотни частныхъ обществъ и сотни тысячъ членовъ этихъ обществъ, тратящіе на свое дло миліоны рублей, которые посвящаютъ себя разнымъ видамъ просвщенія и воспитанія народа.

Одни издаютъ съ этою цлью дешевые народные журналы и книги, проводящіе въ народъ здравые взгляды и полезныя знанія, развивающія его нравственное чувство. Другіе устраиваютъ для него съ этою же цлью школы, классы, бесды, конференціи. Третьи учреждаютъ народныя библіотеки, музеи, театры. Четвертые организуютъ въ сред народа благотворительные союзы, пенсіонныя и вспомогательныя кассы, пріюты, богадльни всякаго рода, взаимный кредитъ, товарищества потребленія и товарищества добыванія…

Словомъ, помощью этихъ безчисленныхъ обществъ, невидимыми нитями проникающихъ все существо народной жизни, во всевозможныхъ сторонахъ ея, разработывающихъ ее со всмъ жаромъ искренности и свободнаго влеченія, въ народ цивилизованныхъ странъ выработывается гораздо боле сознательное и гораздо боле стойкое отношеніе ко всмъ вопросамъ его нравственной, умственной и общественной вслдствіе чего онъ перестаетъ быть азіатскимъ дикаремъ, грубою стихійною массою, послушною первому дуновенію, и длается настоящимъ человкомъ христіанской Европы.