Вилла, которую снимал Валленберг, по адресу улица Оштром, 9-11.

Угощать “разных влиятельных чиновников” обедом или ужином было в самом деле разумной методикой. Как мы видели, сам Валленберг пил умеренно, но он знал, как писал Ларс Берг, “насколько легче привести трудные переговоры к положительному результату при изобилии хорошей еды и благородных напитков”. Тут Рауль был в своей стихии. Он виртуозно владел искусством убеждать и не успокаивался, пока не достигал желаемого.

Часто он принимал гостей на вилле, которую снимал на улице Оштром, но нередко представительские встречи происходили в ресторанах. Когда Ларс Берг прибыл в Будапешт в конце августа – начале сентября, он поразился тому, что в Будапеште, несмотря на бомбежки и затемнения, светская жизнь все еще была достаточно активной. Как-то вечером вместе с Даниэльсоном они были на премьере пьесы Сельмы Лагерлёф, в другой раз он видел шведское кино. Правда, была карточная система, но “если ты не немец, никто не спрашивал с тебя таких неприятных вещей, как талоны”.

За исключением близкого к пенсии Даниэльсона, персонал миссии состоял из молодежи в возрасте от 25 до 30 лет, которая часто была не прочь сходить развлечься. За плату в соответствующей валюте можно было достать все что угодно: русскую черную икру, американские сигареты, французский коньяк. Лучшие рестораны Будапешта были часто полны посетителей, хотя цыганскую музыку то и дело прерывал сигнал воздушной тревоги, вынуждавший спуститься в бомбоубежище. “Бомбы падают одна за другой, и жутко слышать, что взрывы подбираются все ближе к месту, где ты находишься”, – вспоминал Берг:

“Мне здесь очень нравится, и я очень занят”, – писал Рауль матери 29 сентября. Воздушные налеты к этому времени участились, приходилось по многу часов просиживать в бомбоубежище, но последняя неделя прошла спокойно. “Несмотря на это, – сообщал далее Рауль, – жизнь продолжается”. Несколькими днями раньше он пригласил к себе “весьма интересного сановника… а именно представителя Гиммлера”. Однако встреча не состоялась, “служебные дела” вынудили сановника в последнюю минуту отказаться от приглашения.

Человека, которого Валленберг приглашал на ужин, звали Курт Бехер, штандартенфюрер СС, – “очень приятный человек, собирающийся, по его собственным словам, в ближайшее время застрелиться”. В карманном календаре Валленберга значится, что ужин был запланирован на 26 сентября.

Курт Бехер, как и упоминал Рауль в письме матери, был представителем рейхсфюрера Генриха Гиммлера в Венгрии. Он прибыл в Будапешт в марте 1944 года в качестве начальника конно-транспортного управления экономического отдела СС с целью закупить 40 тыс. лошадей, но вместо этого стал играть центральную роль в другом виде торговли – торговле евреями. Несмотря на то что конечной целью нацистов было уничтожение всех евреев, случалось, что некоторому их числу позволялось эмигрировать, чаще всего за большие деньги. Примером такой торговой операции может послужить присвоение предприятий Weiss Manfr'ed Ac'el'es F'emm"uvek, самого крупного в Венгрии промышленного концерна, порядка 50 предприятий, на которых было занято около 40 тыс. человек. Концерном владели четыре еврейские семьи, находившиеся между собой в родстве благодаря брачным узам: Вайс, Хорин, Корнфельд и Маутнер, – контролировавшие также один из крупнейших банков Венгрии, Коммерческий банк.

Поскольку Венгрия все еще официально считалась суверенной нацией, немцы не могли, как в других оккупированных странах, просто взять и конфисковать этот столь важный для их военных целей концерн, в составе которого был и большой сталелитейный завод. Поэтому немцы постарались завладеть им путем переговоров. Эти “переговоры” вел Курт Бехер. Главу концерна Ференца Хорина для смягчения его позиции подвергли жестокому избиению и другим унижениям, после чего он решил принять предложение немцев, суть которого сводилась к следующему: 45 членов семей владельцев получат гарантии свободного выезда из Венгрии в обмен на контрольный пакет акций компании. Владельцы концерна Weiss Manfr'ed находились под огромноым давлением: переговоры шли в самый разгар депортаций венгерских евреев в газовые камеры. По контракту, подписанному 17 мая, немцы будут управлять концерном в течение 25 лет, после чего он возвратится владельцам. В секретной части договора владельцам было обещано 600 тыс. долларов и 250 тыс. немецких марок наличными. Кроме того, при выезде из Венгрии им разрешалось взять с собой часть ценностей.

Контракт натолкнулся на сопротивление и со стороны венгерского правительства, не желавшего лишаться национальных ресурсов, и со стороны германского МИДа, так как был заключен у него за спиной. Однако в конце концов договор вступил в силу. После ряда проволочек в конце июня члены семей владельцев смогли уехать из Венгрии. Большинство отправилось в Португалию, часть в Швейцарию. Пятерых задержали на некоторое время в Вене как гарант того, что уже обретшие свободу не предадут соглашение гласности. Из обещанных 600 тыс. долларов была выплачена лишь треть.