положит конец перебранке.

— Прекрасно! — сказал Малыш. — Он, значит, нашеёл дорогу домоий.

— Это я позаботился о том, чтобы он мог идти по следу, иначе он никогда бы не

дошеёл, — сказал Карлсон.

— По какому такому следу? — удивился Малыш. — А по такому, какоий я оставил, —

сказал Карлсон. — Потому что я самыий заботливыий в мире!

Но тут раздался звонок, фрекен Бок торопливо пошла открывать дверь, и Малыш

тоже побежал встречать дядю Юлиуса.

— Добро пожаловать домоий, — торжественно сказала фрекен Бок.

— Мы уже думали, что ты заблудился, — сказал Малыш.

Но дядя Юлиус не ответил ни фрекен Бок, ни Малышу, а строго спросил:

— Объясните мне, почему во всеём доме на каждоий дверноий ручке висят блины?

И он с подозрением поглядел на Малыша, а Малыш пробормотал в испуге:

— Может, это гном?

И побежал на кухню спросить Карлсона, что он по этому поводу думает.

Но Карлсона в кухне уже не было. Там стояли два пустых блюда, а на клееёнке

темнела одинокая лужица варенья.

Дяде Юлиусу, Малышу и фрекен Бок пришлось удовольствоваться пудингом. И он

оказался совсем недуреён.

Малыш сбегал за ним в молочную. Он не возражал, когда его послали, потому что ему

хотелось посмотреть, как выглядят дверные ручки, когда на них висят блины.

Но на дверных ручках никаких блинов уже не было. Он обежал все лестницы и нигде

не увидел ни одного блина. Он уже решил, что дядя Юлиус всеё это выдумал, но вдруг

понял, в чеём дело… На последнеий ступеньке сидел Карлсон. Он ел блины.

— Хороши блиночки, но службу свою они уже сослужили, — сказал он. — А дядя

Юлиус больше не заблудится, он теперь знает дорогу. Набив рот, он фыркнул от

возмущения. — Какая она всеё же несправедливая, ваша домомучительница! Сказала,

что я съел ееё блины, а я был невинен как младенец. Из-за нееё приходится теперь

лопать и вот эти!

Малыш не мог не рассмеяться.

— Ты лучшиий в мире поедатель блинов, Карлсон, — сказал он, но вдруг что-то

вспомнил и сразу стал серьеёзным. — Вероятно, они попытаются сегодня ночью

поиймать тебя. Понимаешь ли ты, что это значит?

Карлсон облизал свои жирные пальцы и издал тихое радостное урчание.

— Это значит, что мы проведеём весеёлыий вечер, — сказал он. — Геий-гоп! Геий-гоп!

Медленно сгущались сумерки. Весь день Карлсон отсутствовал. Видно, он хотел,

чтобы домомучительница как следует отошла после «курощения блинами».

Малыш пошеёл с дядеий Юлиусом в железнодорожныий музеий. Дядя Юлиус очень

любил этот музеий, и Малыш тоже. А потом они вернулись домоий и поужинали вместе

с фрекен Бок. Всеё шло чин чином — Карлсон не показывался. Но когда Малыш

отправился в свою комнату, его там ждал Карлсон.

По правде говоря, Малыш ему даже не обрадовался.

— Оий, до чего же ты неосторожныий! — сказал он. — Зачем ты сегодня прилетел?

— Как ты можешь задавать такие глупые вопросы? — удивился Карлсон. — Да

потому, что я собираюсь у тебя ночевать, разве это не понятно?

Малыш вздохнул. Весь день он ломал себе голову, как уберечь Карлсона от Филле и

Рулле. Может, надо позвонить в полицию? Нет, это не годится, потому что тогда

обязательно придеётся объяснять, почему Филле и Рулле хотят поиймать Карлсона, а

это просто опасно.

А вот Карлсон не ломал себе голову и не боялся. Он стоял у окна и с невозмутимым

спокоийствием выкапывал персиковую косточку, чтобы очередноий раз выяснить,

насколько она проросла за сутки. Но Малыш был в самом деле очень напуган.

— Я просто не знаю, что нам делать, — сказал он.

— Это ты про Филле и Рулле? — спросил Карлсон. — Зато я знаю. Есть три способа

воздеийствия — курощение, дуракаваляние и озверение, и я собираюсь применить их

все.

Малыш считал, что лучше всего притаиться. Он надеялся, что Карлсон просидит эту

ночь у себя в домике на крыше, что он притаится как мышь. Но Карлсон ему сказал,

что из всех дурных советов, которые ему давали, этот самыий худшиий.

Однако Малыш не сдавался. Дядя Юлиус подарил ему кулеёк карамелек, и он