— Не пойду, — заявил он. — Меня ведь изолировали, вот я и буду здесь сидеть.

Фрекен Бок посмотрела на Малыша с раздражением.

— Погляди, что у тебя делается под кроватью, — сказала она.

Малыш разом вспотел… Неужели она уже обнаружила Карловна?

— Ничего у меня под кроватью нет… — пробормотал он.

— Ошибаешься, — оборвала его фрекен Бок. — Там скопились целые горы пыли. Даний

мне подмести. Марш отсюда!

Но Малыш уперся:

— А я все равно буду сидеть на кровати, раз меня изолировали!

Ворча, фрекен Бок начала подметать другой конец комнаты.

— Сиди себя на кровати сколько влезет, пока я не дойду до нее, но потом тебе

придется убраться отсюда и изолировать себя где-нибудь еще, упрямый мальчишка!

Малыш грыз ногти и ломал себе голову: что же делать? Но вдруг он заерзал на месте

и захихикал, потому что Карл сон стал его щекотать под коленками, а он так боялся

щекотки.

Фрекен Бок вытаращила глаза.

— Так-так, смейся, бесстыдник! Мать, брат и сестра тяжело больны, а ему все

нипочем. Правду люди говорят: с глаз долой — из сердца вон!

А Карл сон щекотал Малыша все сильнее, и Малыш так хохотал, что даже повалился

на кровать.

— Нельзя ли узнать, что тебя так рассмешило? — хмуро спросила фрекен Бок.

— Ха-ха-ха… — Малыш едва мог слово вымолвить. — Я вспомнил одну смешную

штуку.

Он весь напрягся, силясь вспомнить хоть что-нибудь смешное.

— …Однажды бык гнался за лошадью, а лошадь так перепугалась, что со страху

залезла на дерево… Вы не знаете этого рассказа, фрекен Бок?

Боссе часто рассказывал эту историю, но Малыш никогда не смеялся, потому что ему

всегда было очень жалко бедную лошадь, которой пришлось лезть на дерево.

Фрекен Бок тоже не смеялась.

— Не заговаривай мне зубы! Дурацкие россказни! Виданное ли дело, чтобы лошади

лазили по деревьям?

— Конечно, они не умеют, — согласился Малыш, повторяя слово в слово то, что

говорил Боссе. — Но ведь за ней гнался разъяренный бык, так что же, черт возьми, ей оставалось делать?

Боссе утверждал, что слово «черт» можно произнести, раз оно есть в рассказе. Но

фрекен Бок так не считала. Она с отвращением посмотрела на Малыша:

— Расселся тут, хохочет, сквернословит, в то время как мать, сестра и брат лежат

больные и мучаются. Диву даешься, что за…

Малыш так и не узнал, чему она диву дается, потому что в этот миг раздалась песня

«Плач малютки привидения» — всего лишь несколько резких трелей, которые

зазвучали из-под кровати, но и этого было достаточно, чтобы фрекен Бок

подскочила на месте.

— Боже праведный, что это такое?

— Не знаю, — сказал Малыш. Зато фрекен Бок знала!

— Это звуки потустороннего мира. Ясно, как божии день.

— А что это Значит «потустороннего мира»? — спросил Малыш.

— Мира привидении, — сказала фрекен Бок. — В этой комнате находимся только мы

с тобой, но никто из нас не мог бы издать такие странные звуки. Это звуки не

человеческие, это звуки привидении. Разве ты не слышал?. Это вопли души, не

нашедшей покоя.

Она поглядела на Малыша широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Боже праведный, теперь я просто обязана написать в телевидение.

Фрекен Бок отшвырнула щетку и совок, села за письменный стол Малыша, взяла

бумагу, ручку и принялась писать. Писала она долго и упорно.

— Послушай-ка, что я написала, — сказала она, закончив письмо. —

«Шведскому радио и телевидению. Моя сестра Фарида Бок выступала в вашем цикле

передач о духах и привидениях. Не думаю, чтобы эта передача была хорошей, потому

что Фриде чудится все, что ей хочется. Но, к счастью, все всегда можно исправить, и

эту передачу тоже. Потому что теперь я сама живу в доме, битком набитом

привидениями. Вот список моих встреч с духами:

1. Из нашего кухонного окна раздалось странное мычание, которое не могла издать

корова, поскольку мы живем на четвертом этаже. Значит, этот звук был просто

похож на мычание.

2. Таинственным образом исчезают из-под самого носа разные вещи, как-то: сдобные