сидеть по вечерам и глядеть на звезды, а днем пить сок и грызть пряники, конечно,

если они есть. Ночью на этом крылечке можно спать, если в домике слишком жарко.

А утром, когда проснешься, любоваться, как солнце встает над крышами домов где-

то за Остермальмом.

Да, это в самом деле очень уютный домик, и он так удачно примостился за выступом,

что обнаружить его трудно. Конечно, если просто так бродишь по крышам, а не

ищешь привидении за дымовыми трубами. Но ведь этим никто и не занимается.

— Здесь, наверху, все ни на что не похоже, — сказал Малыш, когда Карл сон

приземлился с ним на крылечке своего дома.

— Да, к счастью, — ответил Карл сон. Малыш посмотрел вокруг.

— Куда ни глянь, крыши! — воскликнул он.

— Несколько километров крыш, где можно гулять и проказничать.

— Мы тоже будем проказничать? Ну, хоть немножко, а? — в восторге спросил

Малыш.

Он вспомнил, как захватывающе интересно было на крыше в тот раз, когда они

проказничали там вместе с Карлсоном.

Но Карл сон строго посмотрел на него:

— Понятно, лишь бы увильнуть от уборки, да? Я работаю на тебя как каторжный,

выбиваюсь из сил, чтобы хоть немного прибрать твои хлев, а ты потом предлагаешь

гулять и проказничать. Ловко ты это придумал, ничего не скажешь!

Но Малыш ровным счетом ничего не придумывал.

— Я охотно тебе помогу и тоже буду убирать, если нужно.

— То-то, — сказал Карл сон и отпер дверь.

— Не беспокойся, пожалуйста, — повторил Малыш, — конечно, я помогу, если

нужно…

Малыш вошел в дом к лучшему в мире Карлсону и замер. Он долго стоял молча, и

глаза его все расширялись.

— Да, это нужно, — вымолвил он наконец.

В домике Карлсона была только одна комната. Там стоял верстак, вещь

незаменимая, — и строгать на нем можно, и есть, а главное, вываливать на него что

попало. Стоял и диванчик, чтобы спать, прыгать и кидать туда все барахло. Два

стула, чтобы сидеть, класть всякую всячину и влезать на них, когда нужно засунуть

что-нибудь на верхнюю полку шкафа. Впрочем, обычно это не удавалось, потому что

шкаф был до отказа забит тем, что уже не могло валяться просто на полу или висеть

на гвоздях вдоль стен: ведь весь пол был заставлен, а стены завешаны несметным

количеством вещей! У Карлсона в комнате был камин, и в нем — таганок, на котором

он готовил еду. Каминная полка тоже была заставлена самыми разными

предметами. А вот с потолка почти ничего не свисало: только коловорот, да еще

кошелка с орехами, и пакет пистонов, и клещи, и пара башмаков, и рубанок, и ночная

рубашка Карлсона, и губка для мытья посуды, и кочерга, и небольшой саквояж, и

мешок сушеных вишен, — а больше ничего.

Малыш долго молча стоял у порога и растерянно все разглядывал.

— Что, прикусил язык? Да, тут есть на что посмотреть, не чета твоей комнате — у

тебя там, внизу, настоящая пустыня.

— Это правда, твоя на пустыню не похожа, — согласился Малыш. — Я понимаю, что

ты хочешь убрать совий дом.

Карл сон кинулся на диванчик и удобно улегся.

— Нет, ты меня не так понял, — сказал он. — Я вовсе ничего не хочу убирать. Это ты

хочешь убирать… Я уже набирался там, у тебя. Так или не так?

— Ты что, даже и помогать мне не будешь? — с тревогой спросил Малыш.

Карл сон облокотился о подушку и засопел так, как сопят, только когда очень уютно

устроятся.

— Нет, почему же, конечно, я тебе помогу, — успокоил он Малыша, перестав сопеть.

— Вот и хорошо, — обрадовался Малыш. — А то я уж испугался, что ты…

— Нет, конечно, я тебе помогу, — подхватил Карл сон. — Я буду все время петь и

подбадривать тебя поощрительными словами. Раз, два, три, и ты закружишься по

комнате. Будет очень весело.

Малыш не был в этом уверен. Никогда в жизни ему еще не приходилось так много

убирать. Конечно, дома он всегда убирал свои игрушки — только всякий раз маме

надо было напомнить об этом раза три, четыре, а то и пять, и он тут же все убирал,