– У него были невозможно аристократические уши. Я специально приглядывалась – таких ушей больше ни у кого нет. А где же вы познакомились? – ей явно было плевать и на меня и на все универы оптом и в розницу.

– Во дворе, – честно сказала я, мечтая о Вове как о спасителе.

– Бог мой, я так и знала. Дворовая девка.

Осмотрев меня, а точнее – одежду купленную Вовой, она склонила голову набок с таким проворством, что я испугалась, услышав звонкий хруст.

– Да будет врать-то. Во дворе! Скажешь тоже. Я даже знаю, где ты эти шмотки покупала.

– Я не вру. Мы о судьбах родины тогда поспорили немного, – если хочешь не обманывать, говори только правду.

Мне невыносимо хотелось увидеть фотки Панка, быть может, даже спереть парочку, но она не давала мне такой возможности. Как только я открывала рот – меня ждал новый сюрприз. Она несла такую околесицу, что я совершенно уверилась в ее полном безумии. Рассказ о Полинке, которая никак не может вызубрить рецепт тройной ухи и блинов с припеком прерывался на самом увлекательном месте, после чего шли сетования на чехарду с какими-то процентными ставками. Потом мне дали понюхать запястье руки, орошенное духами.

– Совершенное дерьмо, – решительно сообщила мама Панка.

Я была с ней не согласна. Пахло иначе, даже хуже.

– У нас есть собака, но я никак не могу ее найти, – мама Панка встала и ушла, оставив меня на белом кожаном диване.

Напротив не было ничего – только огромный экран телевизора, смахивающий на школьную доску. Я обернулась. Дикость какая-то – акриловая картина на светлой стене, по виду – французская, морской порт и белые яхты с разноцветными флажками. Кроме картины – больше ничего. Огромная пустая комната. В которой кто-то садился на диван для просмотра мега-говноящика. Понятно, почему Панку тут не нравилось. Но есть надежда, что где-то существует заблудившаяся собака. Хоть какое-то утешение.

– Сок, минералка, водочка. Что вы будете пить? – парень, чуть старше меня, белая рубашка с коротким рукавом и черным галстуком, белые брюки, и в пошлых розовых шлепанцах.

– Кофе. Без сахара и молока. Но некрепкий.

– С антиоксидантами? – состроив совершенно умное лицо, спросил парень.

– Ты дурак что ли? Как ты их собрался из кофе выуживать?

– А вот обзываться не надо. Мадам пьет кофе только без антиоксидантов, – паршиво улыбаясь, сообщил этот дебил и ушел.

Если бы Дэн не рассказывал мне про кофе, я бы повелась на этот бред. Причем – бред, сказанный с самым подлым видом всезнающего специалиста по кофе. Блин, был бы тут Дэн, он бы со смеху помер, ей богу. Хотя, кто его знает, быть может, они бы поспорили, а потом подружились.

Парень ушел и больше я его не видела. Я расхотела и кофе и фотографии Панка. Мало ли как он выглядел до встречи со мной.

Важнее, что он был, и я его знала.

Моей попе явно не понравилась обивка дивана – она к ней прилипла. Пришлось встать, чтоб не обзавестись мокрым пятном. Странно – тут наверняка должен быть кондиционер.

– Ааа, вот ты где. Мы уже все обсудили. Наверное, ты прав, – отец Панка судорожно оглядывался, наверное, опасался появления жены, ее собаки или парня без кофе.

Вова кивнул, показывая, что он не прав быть не может. Надеясь, что аудиенция закончена, я подошла к Вове, вдруг мы уже можем покинуть этот дурдом.

– А она ничего, красивая, – Папа Панка бродил глазами, стараясь не смотреть на живые существа.

Наверное, он про меня говорил.

– Менты землю роют. И еще ребята подключились. Не то панки. Или еще какие уроды.

– Как вы смеете! – вдруг выкрикнула я, забыв обещание говорить только «да», но Вова не стал ругаться.

– Смею. Если бы не его утопический долбоебизм, сейчас бы в Лондоне жил. Что за бред? Весь мир живет по правилам. Будь успешным, заимей свой бизнес и умей вкладывать деньги. За американской экономикой будущее! Чем мы хуже? По мне всех люмпенов давно обнулить пора. Что заразу свою не распространяли.

– Вы про нефоров? – меня уже было не остановить.

– Про маргиналов, уебанов и прочую херь.

– Зачем вы ругаетесь? – меня так поразило, что взрослый, пусть и несчастный человек, выражается нецензурно, что я оторопела.

– Ты, девочка, хоть понимаешь, что произошло? У меня был сын. А теперь – нет. И если бы не панки-фиганки, он был бы жив, – не знаю почему, но я вдруг поняла, что у него еще есть дети и скорее всего нелегальные.

– Ну что вы говорите! Его же не панки убили! – запоздало возмутилась я.

– Косвенно – они. И не спорь со мной.

Я вспомнила, кто не косвенно виновен в смерти его сына и растерялась. Если я сейчас начну рассказывать всю историю нашего знакомства, папа возненавидит и меня и казнит прямо тут, выбросив с балкона.

– Мы уходим. Я – жду звонка. До встречи, – Вова преспокойно и без всякого возмущения, вышел из комнаты, явно собираясь уйти.

– Я должна ей что-нибудь подарить! – из недр квартиры прокричал женский голос.

– Не надо! – мой крик напоминал вопль вороны.