Спешите видеть, спешите слышать,

спешите наслаждаться!

Сразу же к нему бросилась какая-то полная тётка с растрёпанными волосами и глубоким декольте. Её огромные груди подпрыгивали, как два арбуза на веревочках. Резко схватив его за руку, толстуха пробормотала прямо в ухо слюнявым ртом:

– Жрать заказываем?!

– Твою гвардию!..
– отпрянул Мольх, брезгливо отбросив руку тётки.- Чего ты орёшь? Ты кто вообще?

Глаза сыскаря спустились на вырез декольте и расширились.

– Жрать заказываем?!
– гнусаво повторила баба.

– "Жра-а-ать зака-а-зы-ываем?" - белея от злости, передразнил её Мольх.
– Да, заказываем!

Оттолкнув тётку, Мольх раздражённо прошёл к стойке, чтобы наорать на корчмаря, но вдруг почувствовал, что разговоры в зале утихли. Все перестали заниматься своими делами, уставились на него, а их взгляды не сулили ничего хорошего.

– Смотрите-ка, никогда его здесь не видел...
– пронеслось в воздухе.

– Ух ты, что это такое вошло в дверь?!
– со смешком выдавил кто-то.

– А плащ какой... И одет как... Барон, наверное...

Кое-кто начал вставать со стульев и постепенно подходить к нему. Шли с разных сторон. Переговаривались, толкались. Кто посмелее - лезли в первые ряды зевак. Плотный и высокий мужик поигрывал дубинкой, скривив рот в зверином оскале. Слышалось трение выдвигаемых стульев, глухой стук кидаемых ложек. Люди вставали из-за столов и кто поодиночке, кто небольшими кучками тянулись к новому посетителю. Трактирщик с испуганным лицом предпочёл медленно отойти вглубь стойки и занять укромное местечко прямо под большой надписью "Хоббитов и Лавессидов не обслуживаем". Уже знакомая сыскарю толстуха, уставившись кулаками в бока, хмыкала, предвкушая драку, от чего её массивные груди вызывающе трепетались, едва не выпрыгивая из одежды. Только два рыцаря у окна продолжали сидеть и с любопытством наблюдать за развитием событий.

– Господа!
– выдавил Мольх, - Я не местный, обычаев и порядков не знаю, приехал в вашу прекрасную страну в отпуск.

Молчание. Суровые взгляды.

– Меня зовут Панкурт, я из Гардарии. Любуюсь вашим замечательным княжеством.

Здоровый детина, со скрещенными руками, который стоял ближе всех к Мольху, вразвалку подошёл к нему почти вплотную, дыхнул прогнившими зубами и медленно пробасил:

– Господа, говоришь? Из Гардарии, говоришь?! Наверное, подданные Ровида живут богато и согласны поделиться с бедными тружениками своими монетами?

Он был на фут выше Мольха и в полтора раза шире в плечах. Мельком сыскарь заметил, что одно ухо здоровяка было наполовину откушенным.

– Ровид зассал!
– раздалось где-то сзади. Пара голосов поддержала клич идиотским смехом.

Сыскарь опустил руку на меч. Обилие приключений уже начало его раздражать. Он начал медленно отходить назад, пока не уткнулся спиной во что-то мягкое. "Сиськи! Большие!" - безошибочно определил Панкурт. Почувствовал толчок в спину и, не удержав равновесие, отлетел к стойке,

Толпа заржала, скаля гнилозубые рты. Сыщик, обладающий сверхъестественным чутьём, окончательно понял, что меч не поможет, и сейчас его будут бить. Возможно, даже ногами.

Детина взял его за шкирку и рывком подняв с пола, оттолкнул к стене.

"Ну что ж, попробую повторить недавний трюк" - подумал Панкурт и вытянул ладонь вперёд.

– Эй, человек! Да, ты, таппер! Всех присутствующих угощаю!
– сыскарь вынул мешочек с деньгами, зажал его в кулаке и потряс перед столпившимися.
– Золото не киснет, не ржавеет! Айда по кружечке рубинового винишка, а?!

На лицах собравшихся, только что скаливших зубы, воцарилось недоумение. Кабацкая голь переглядывалась, пожимая плечами, и только здоровый детина стоял с безучастным и каким-то скучающим видом.

– Вина не держим.

Мольх, пока люди не вышли из оцепенения, громко сказал:

– Хорошо, тогда всем по большой кружке пива! По две! За мой счёт!
– монеты звонко клацнули по стойке.
– Эй, корчмарь! Человек! Как там тебя... Трактирный! Целовальник! Всем пива!
– скороговоркой проговорил сыщик.

Детина встретился с трактирщиком взглядом, последний чуть заметно кивнул ему головой. Потеряв всякий интерес к происходящему, он сел на стул поодаль от входа, закинул ногу на ногу и стал грызть ногти. Корчмарь сразу засуетился, разливая пенистый напиток, крикнул:

– Мещера! Неси кружки!

Женщина со слюнявым ртом резво помчалась на кухню, придерживая одной рукой массивную грудь. Пол завибрировал.

– Йо-хо!
– поднялся гвалт, шум, крики одобрения.

Мольха взяли в кольцо, хлопали по плечам, лезли знакомиться, обниматься. От ароматов, которые источали давно немытые телеса завсегдатаев таверны, да ещё и вкупе с похмельем, сыскарю стало дурно.