Напуганные ржанием его лошади, шарахнулись в разные стороны прыщавый хлыщ со спущенными штанами и замухрышка в рваных обносках. Замухрышка на бегу размазывала по лицу что-то белое.

"Тьфу! Живут и совокупляются, как собаки" - скривился Панкурт.

Постепенно вонь дерьма стала улетучиваться, а превуалирующее место занял запах тины. Видимо, неподалеку был порт. Местность оставалась всё такой же серой, грязной и унылой. Разбитые, нечищенные дороги, обрывки верёвок, гнилое сено, помои. Мелкие жукоподобные вонючие людишки кучковались то тут, то там, недобро и настороженно смотря на Мольха, обнажив свои жёлтые, изъеденные болезнью зубы. Вступить с ним в конфликт, к слову, никто не решался. С опаской глядя по сторонам и вверх, а то ещё выкинут какую-нибудь гадость на голову, человек ехал вперёд.

Наконец улица расширилась, образовав что-то вроде сквозной площади. Здесь стояли шатры, прилавки, телеги. Торговали всем: продуктами, поношенными вещами, инструментами. Всё это добро охранялось здоровыми злющими собаками. Их на поводках держали грозные, небритые амбалы, вероятно забывшие, когда в последний раз мылись. Такая своеобразная охрана показалась Мольху достаточно диковинной. Почему нельзя было обойтись стражниками? Неподалёку стояли повозки, гружёные сеном, соломой, дровами и навозом. Тут же ошивались распутные девки весьма потрёпанного вида, предлагавшие своё тело. "И это те самые девушки, о которых мне рассказывал Ровид? В какую же клоаку ты послал меня, король?". Одного пацана изловили за шкирку и куда-то поволокли. Видимо, пытался что-то украсть.

– Отрубите ему кисть! Ворье растёт!
– кричал бородатый мужик за прилавком.

– Ну и нравы, - прошептал сыскарь, продолжая мотать головой и разглядывать плакаты и афиши. Справа проплыла надпись "Цирюльня у Шалахо". На выдвижном прилавке в ряд стояла пара десятков стеклянных банок, а слева от двери красовался таз с чем-то красным. "Ещё и кровь пускают. Какое варварство и мракобесие!" - раздосадовано прошептал наездник. Чуть поодаль нарисовалось непонятное Мольху заведение под вывеской "Семь нянек капитана Моллета". Над входом висело изображение небритой хари какого-то типа с заострёнными ушами и перевязанным глазом. На голове оного красовалась треуголка с помятым левым краем. Когда створки дверей с грохотом раскрылись, на дорогу шлёпнулось тело и раздались крики "Без денег больше не приходи, скотина!", Мольх понял, что это игорное заведение.

Слева показалась вывеска лавки музыкальных инструментов "Унылый трубадур", где были разложены горны, лютни, кифары и невесть что. Вслед за ней перед глазами Мольха возникло добротное двухэтажное здание, увенчанное буквами "Связные голуби". Мальчишка лет десяти, стоявший у магазина, выкрикивал звонким тоненьким голосом:

– Внимание! Новая порода почтовых голубей! Красивая белая тушка, изящные крылья, точёные лапки, блестящие глаза и потрясающие перья! Голубь - это отличное средство отправки коротких сообщений и зарисовок! Время посыльных, гонцов, курьеров и верховых скоро уйдёт навсегда! Покупайте голубей! Голуби объединяют людей!

Далее сыщик обратил внимание на фанерный ряд, к которому были пришпилены кусочки бумаги, на которых что-то было написано. Одни были надорванными, другие были наклеены поверх первых, третьи были размещены совсем недавно и ещё не успели отлететь. Подъехав поближе, он прочитал некоторые из них, куда хватило взгляда:

"Продаётся трёхбашенный замок. От западных ворот Любеца около часа езды на лошади. Торг уместен. Интересующихся ждём в ратуше...".

"Меняю свечи из пчелиного воска на комплект кухонной посуды. Адрес..."

"В ближайшее воскресенье утром на Портовой улице состоится собрание по поводу подорожания дорожных пошлин. Приходите поддержать нас! Ассоциация погонщиков гужевого транспорта города Любец".

"Горожане! Объявляется дополнительный набор в городскую стражу! Требуются выносливые мужчины до двадцати пяти лет, обладающие начальными навыками владения мечом и щитом. Срок службы - один год. Справка от лекаря обязательна..."

"Частный сыскарь защитит вашу жизнь от любых неприятностей! Расследования личного характера, проверка лошадей на конокрадство, супружеская неверность, внешнее наблюдение, розыск должников, разрешение спорных ситуаций и другие услуги. Творчески подойду к разрешению любой ситуации. Возможны выезды в сопредельные территории, в том числе в Гардарию..." - дочитав до этих строк, Мольх нервно сорвал листок, покрошил его на мелкие кусочки и пустил по ветру, бурча под нос что-то про окончательно потерявших стыд самоучек и мошенников. Остальные объявления сыскарь читать не стал.

Откуда-то спереди потянуло запахом чеснока и перегара. Кто-то высморкался, вытерев руку об соседа. Тому это не понравилось. Завязалась драка с криками и отборной бранью. Вокруг сразу образовалось кольцо, улюлюкающее и подбадривающее дерущихся. Сверху всаднику было хорошо видно, как два неприятного вида небритых мужика разбивают друг другу рожи в кровь.

Вечерело. Похмелье становилось невыносимым. Сыскарь с отвращением наблюдал, как прямо под открытым небом чернь жрала и пила в три горла. На кое-как сбитых столах присутствовала сомнительного вида капуста с очень тёмным хлебом. И, разумеется, множество сосудов с мутной жидкостью. То и дело вспыхивали мелкие перебранки, швыряния обглоданными костями, пьяный смех. Пьяное до полной неподвижности тело лежало у стола и изрыгало только что выпитое и съеденное, чем вызывало приступы радости и веселья у остальных.