– Кроме того, по корчмам с песнями выступает младший сын князя Кадрош!
– промолвил другой стражник, помельче ростом, - Мало ли что...
– и осёкся, поняв, что выдал первому встречному нежелательную информацию. И тут же получил по затылку со словами "Много болтаешь!".

Панкурт вздохнул, покачал головой, порылся за пазухой и достал оттуда свиток. Развернул его и продемонстрировал охране, не слезая с коня. У тех вытянулись лица. Прокашлявшись, начал громким голосом выразительно читать, делая ударение на своём имени: "Я, князь Верузии, настоящим повелеваю беспрепятственно пускать подателя сего, в любые города Верузии и препятствий ему не чинить. Кто Моей воле противиться будет, крупным штрафом в пользу казны наказывать. Упорствующему исполнять сей Указ, на правеж тащить, скорым судом судить да казнить немилосердно повелеваю, четвертовав перед этим!".

Внизу свитка стояла размашистая подпись и оттиск княжеской печатки.

Стражники побледнели и вроде как уменьшились в размерах.

– М-милсдарь? П-п-простите, с-с-служба такая. Что же Вы сразу не сказали?
– с сожалением в голосе снова заикнулся стражник.

– Открывайте ворота! Пошевеливайтесь! Если вы разучились отличать бандитов, разбойников и прочий сброд от подданного Ровида, тем более графа, то и не знаю уже, что говорить, - тоном, не терпящим никаких возражений, сказал наездник. Ему всё это уже начало надоедать.

– Рядовой Батилл!

– Я!

– Древко от копья! Рядовой Перри!

– Я!..- запнулся, - это...

– Болт от арбалета! Открыть ворота!
– молодецки ухнул стражник, чувствуя, что опасность миновала, и, радуясь, что проблем удалось избежать.
– Дорогу почётному господину!

С подобострастием вытянулся в струнку и чуть не склонился в почтительном реверансе:

– Милсдарь, прощу прощения за недостойное поведение. Вы окажете мне услугу, если не доложите об этом никому.

Вместо ответа Мольх показал пальцем на бок своей лошади. Стражник взором проследил за пальцем сыскаря и побелел лицом. На попоне красовался герб Ровида, который каждый стражник должен был знать наизусть, как и остальные соседские гербы.

– Лучше надо в геральдике разбираться! На первый раз промолчу, но во второй раз уж не обессудьте! В конце концов, граф я или нет?

– Граф, граф!
– хором выговорили стражники, снова склонив головы, не смея смотреть подданному Ровида в глаза.

– Как проехать в центр?

– Туда, милсдарь, - махнул рукой стражник.

– Прочь с дороги! Пошёл вон!
– Дернув коня под уздцы, Панкурт вальяжно поскакал прочь.

Оборачиваться сыщик не стал, но если бы обернулся, то увидел, как один из стражников, видимо, главный у них, что-то тихо и скороговоркой сказал подчинённому, пнул его ногой для убедительности, и тот сразу убежал, как ошпаренный. Командир сплюнул от досады и пошёл в будку досматривать сны.

– Твою гвардию, мою кавалькаду! Я же торговец, а не сыскарь, - ударил себя по лбу Мольх, чуть отъехав, - к лешему теперь всё моё инкогнито. Зарекался же напиваться во время расследований. А тут этот Лофар. Язык мой - враг мой. Ладно найду какую-нибудь корчму, похмелюсь, переночую и пока Ровид не приедет - ни капли в рот.

Окраинная часть столицы напоминала собой помойку: щедро разбросанные кучи мусора, носимые ветром обрывки гнилых тряпок, ручейки, запах, исходящий от которых, явно намекал на их искусственное происхождение. Вдаль города вела широкая дорога, по краям который были плотно налеплены грязные, покосившиеся дома.

Некоторые постройки были настолько ветхими, что казалось, плюнь в них, и всё это убожество разлетится в щепки. Дома тесно жались друг к другу, и верхние этажи часто выступали над нижними. Улицы были узки, извилисты и пересекались нередко глухими переулками. Намётанный глаз сыщика сразу отметил, что бедняцкие дома соседствовали с хорошо отделанными лавками и торговыми домами. Над головами между домов были натянуты длинные полотна с разными надписями. Некоторые из них, например, гласили:

"Мудрые и справедливые решения князя Гинеуса - претворим в жизнь!"

"Единая Верузия. Планы Гинеуса Второго - планы народа!"

В огромной луже, прямо посреди дороги, лежала свинья и хрюкала от удовольствия. Мольх с удивлением, перемешанным с брезгливостью, отметил, что лужа со свиньёй никоим образом не вступала в контраст с общим видом. Напротив, эта деталь лишь усиливала картину в целом. Усиливала и не противоречила ей никоим образом.

Стояла довольно пасмурная погода. Небо затянуло тучами, и только через несколько проплешин протискивались солнечные лучи подобно спицам, проткнувшим бумагу.

Настроение у Мольха стало портиться. Что за яма здесь? Где та южная жемчужина, славящаяся отменным вином и очаровательными девицами, о которой рассказывал король?!

Впрочем, город только начинался. Стоило надеяться, что обойдётся без окончательного разочарования.

Всадник ехал медленно, огибая ямы и колдобины. Повсюду лежали кучи дерьма. Свистел ветер. К собственной досаде он, будучи сыскарем, подмечал мелкие детали: отвратительную крысу, перебегающую дорогу, двух вспугнутых ворон, тощего облезлого кота, лениво развалившегося на ступеньках халупы.