Стэникэ привел другого своего приятеля, выглядев­шего не менее подозрительно, чем Василиад, и тот не­умело, с преувеличенным вниманием, осмотрел Симиона. Он ощупал его селезенку и печень, задал ему вопросы об аппетите, о мочеиспускании. Симион дал весьма свое­образный ответ:

— Понимаете, я вижу, как выходит какое-то пламя, которое прожигает в земле дырки.

Все с интересом воззрились на Симиона, уверовав в это необычайное явление, а доктор сказал:

— Любопытно! Вы много едите? Вам часто хочется пить?

— Я ем очень мало — столько, сколько необходимо для того, чтобы поддерживать горение духа!

— Не слушайте его, домнул доктор! Ест он страшно много, но все худеет! — поправила Аглае.

— Я считаю, — высказал свое мнение доктор, — что домнул... домнул... — Он забыл имя и вопросительно по­глядел на окружающих.

— Овидий! — вставил Симион.

— Ты совсем с ума сошел! — с презрением покосилась на него Аглае. — Его зовут Симион.

— Так вот, я считаю, что домнул Симион болен диа­бетом, разумеется в начальной стадии, — продолжал док­тор.— Пока неясно, какой у него вид диабета, панкреати­ческий или почечный.

— Вы ошибаетесь, я вовсе не болен, — возразил Си­мион. — Я совершенно здоров. Всякий, кто подходит ко мне, заражается здоровьем. Правда, Деспина? — обра­тился он к Аурике.

— Видите ли, — терпеливо начал объяснять врач, не замечавший ошибок Симиона в именах, поскольку он не знал, как зовут членов этой семьи, — бывают болезни скрытые, которые начинаются при хорошем самочувствии и здоровом виде; таков, например, диабет. Но не надо пу­гаться. Эта болезнь в наше время успешно излечивается, и в вашем возрасте она почти не опасна. Сколько вам лет?

— Сто пять! — совершенно серьезно сказал Симион и залился шумным смехом.

Доктор принял это за шутку и тоже рассмеялся.

— Не исключено, что вы и проживете сто лет!

— Но я давно их прожил. Я был полон энергии.

— Вы правы. В молодости нам кажется, что мы про­живем сто лет. Я рад, очень рад, что вы в таком хорошем настроении. Это — conditio sine qua non [11] для выздоровле­ния, — сказал, поднимаясь, доктор. — Итак, надо сделать два анализа: один анализ для определения концентрации глюкозы и другой — для гликемии. Я дам вам записку в лабораторию. Тогда мы сможем поставить диагноз. До тех пор — рациональное питание, без мучного и сахара.

— Что с ним, доктор? — с большим интересом спро­сил Стэникэ, провожая уходившего врача. — Вы думаете, он умрет? Получаем наследство?

— Вы немного торопитесь. Старик бодрый, еще до­статочно крепкий. Возможно, что это приступ гликозурии, при артериосклерозе так бывает. Я не вижу ничего серьезного.

— Клянусь памятью моей матушки, — сообщил, воз­вратившись в дом, Стэникэ, — доктор сказал, что у вас ничего нет. Он великолепный врач, чудеса творит!

— Ведь я говорил тебе, что совершенно здоров. Дайте мне поесть.

— Ну уж нет, — запротестовала Аглае. — Ты же слы­шал, надо соблюдать диету!

— Скотина ваш доктор! — и Симион, злобно ухмыль­нувшись, принялся быстрыми шагами ходить по комнате.

— Дайте ему поесть, — поддержал его Стэникэ, убеж­денный, что это может ухудшить состояние больного.

Аглае, которую доктор уверил, что Симион здоров, совсем перестала следить за мужем. Ей было все равно, чем он болен, она лишь хотела избежать осложнений, ко­торые нарушили бы спокойствие в доме. Все лечение Симиона сводилось к диете, и это было легко выполнять. Пусть он соблюдает диету, а к ней, Аглае, пусть не при­стает.

— Вы не знаете важной новости! — таинственно воз­вестил Стэникэ. — Феликс...

— Что с домнулом Феликсом? — загорелась любопыт­ством Аурика.

Феликс развернулся вовсю, он далеко пойдет. Те­перь, после Отилии, он нашел великолепную, девушку, некую Джорджету, куртизанку-люкс, ее содержит один генерал из высшего общества. Чего там, я своими гла­зами видел их вместе, вез в экипаже. Девушка к нему бла­говолит. Превосходный парень Феликс, не падает духом.

— Какой ужас! — переменившись в лице, с отвраще­нием сказала Аурика.

— Распутник! — заявила Аглае. — И отец его был хорош молодчик! Хоть бы он не вертелся около Тити, еще испортит мальчика. Не знаю, не был ли и он заме­шан в этой истории с братьями Сохацкими.

— Этот парень не сваляет дурака, — разбередил ее раны Стэникэ. — Он и не посмотрит на прошлое, если Отилия не выйдет за Паскалопола. Закроет на это глаза, женится на ней, дядя Костаке оставит им все состояние, кое-что даст и Паскалопол в возмещение нанесенного ущерба. Чудесно!

Аглае побагровела от ярости и прикрикнула на Стэ­никэ: