А она, Саша, видите ли, теперь "с ним". Излишне любопытный дворецкий ни за что не посмеет больше приставать с расспросами. Волконский словно взял её под своё крыло, и Александра упрямо не желала понимать одного – почему она испытывала по этому поводу такую необъяснимую и нескончаемую радость?!

– Прикажи запрячь карету, нам нужно вернуться в город, – велел Мишель дворецкому. Потом подумал немного и добавил: – И прикажи накрыть на стол, я зверски голоден, – он обернулся на Александру и спросил дружелюбно, безо всякой манерности: – Составишь мне компанию?

Ох…! От этого вопроса, от этого взгляда, и от тона, которым были произнесены эти самые простые слова, у Александры заныло под ложечкой. Нужно было сказать что-то скромно-вежливое или поблагодарить за приглашение, но её хватило лишь на то, чтобы кротко улыбнуться в ответ.

"Господи, какая же я идиотка! Спасибо, нужно было сказать спасибо! – принялась ругать себя она. – Когда ещё выпадет такая возможность – пообедать в Большом доме, да ещё и в такой примечательной компании! А я точно язык проглотила, ну не деревенщина ли?! Деревенщина и есть! Стыдно, Саша, стыдно! Где твои манеры? Что он о тебе подумает?"

Фёдор Юрьевич пообещал исполнить поручения в кратчайшие сроки и поспешно удалился, скрывшись за стеклянными дверями усадьбы. Мишель остановился возле них, дожидаясь Александру.

– Что ты? Не робей, заходи внутрь. Никто тебя здесь не обидит, – с мягкой улыбкой сказал он, наблюдая за её смятением. Саша окончательно расстроилась: выходит, все эмоции и впрямь были написаны у неё на лице? Как это стыдно! Опустив голову, она почувствовала, что краснеет, и еле слышно произнесла в своё оправдание:

– Я просто… впервые в жизни так близко к Большому дому. Никогда раньше здесь не была.

– Ну, так милости прошу, чего же ты ждёшь? – Мишель открыл перед ней дверь, во второй раз посчитав её достойной столь учтивого обращения, и вновь улыбнулся.

– Знаете, в этом что-то есть, – призналась она, с замиранием сердца проходя внутрь, сквозь стеклянные двери, занавешенные белым тюлем, с удушливой майской жары навстречу уютной прохладе каменного особняка. – Никогда бы не подумала, что однажды мне доведётся здесь побывать. Это так волнительно! И в то же время страшно.

– Не бойся, – с милой улыбкой сказал Мишель, заходя следом за ней. – Я же с тобой.

– О! – Александра невесело улыбнулась. – Если быть откровенной, именно это и пугает меня больше всего!

Хотела ли она это сказать, или же непроизвольно озвучила свои мысли, как оно обычно бывало, Саша ответить затруднялась. Правда, в следующую секунду она уже и думать забыла об этом, когда Мишель встал рядом с ней и как-то по-особенному серьёзно на неё посмотрел. Как будто его обидели эти слова, как будто он безмолвно говорил: "Жаль, что ты не изменила своего мнения обо мне!", но это наверняка всего лишь игра её воображения.

"Между нами всё равно пропасть, даже если бы не эта история со свадьбой наших родителей, всё равно он никогда не посмотрит на такую, как я!" – подумала Саша, продолжая медленно проваливаться в необъяснимое головокружительное небытие, под взглядом изумрудно-зелёных глаз.

Неизвестно, сколько продлилось бы это странное молчание, если бы не старая кухарка Марья, вышедшая из столовой с полотенцем через плечо, встречать дорогого хозяина.

– Михал Иваныч! – счастливо воскликнула она. – Фёдор мне только и крикнул, мол, князь молодой приехали, стол накрывай, а сам побёг насчёт кареты распоряжаться – так я-то ему и не поверила поначалу! Думаю, как – хозяин? Неужто?! Я-то уж и не чаяла, ваше благородие, Михал Иваныч, миленький, заступник вы наш! – она явно собиралась продолжить хвалебную речь дальше, но, мельком взглянув на спутницу его благородия, живо позабыла обо всём на свете и оборвала себя на полуслове.
– …Саша?!

– Марья, все вопросы на потом, пожалуйста, – снова Мишель избавил Александру от непростых объяснений. – Накорми нас, будь добра. Ужасно хочется есть с дороги!

Александра растерянно улыбнулась Марье Егоровне, вроде как извиняясь за то, что не смогла ничего рассказать подробнее, а та всплеснула руками и, подобравшись, бросилась обратно в сторону столовой, на ходу приговаривая:

– Конечно, конечно, что же это я, старая… совсем от рук отбились, без хозяина-то! Всё на горничных, девок молодых, ругаюсь, а сама?! Проходите, милые мои, проходите, старая Марьюшка вас досыта накормит, как раз и обед подоспел… А если терпение проявите, то через полчасика и пирожки мои коронные будут, с черникой, Сашенька, как ты любишь!

Мишель с интересом посмотрел на Александру, вопросительно изогнув бровь.

– Э-э… было дело, – вполголоса объяснила она, стараясь не перебивать Марьюшкины речи. – Марья Егоровна лечилась у нас одно время, и в качестве благодарности потом ещё неделю носила пирожки. Ими вся больница объедалась, вкусные, право слово, пальчики оближешь!

Мишель улыбнулся ей, а Александра улыбнулась в ответ, в который раз думая о том, что их общение с князем стало слишком дружеским, запанибратским, и каким-то… милым? На удивление милым, будто они – старые друзья, а не злейшие враги и соперники, познакомившиеся всего пару дней назад. Это-то и казалось подозрительным, и ни на секунду не давало расслабиться. Саша словно до сих пор боялась, что он нанесёт удар в самый неподходящий момент, а она окажется к этому не готова, и вновь с позором проиграет сражение.