И оба они были по-своему обречены.

«Если добьёшься прогресса, это будет означать, что ты сдала экзамен экстерном», – так сказал Воробьёв? Прогресса? Что он, интересно, имел в виду? Что парализованная женщина, помнившая Наполеона, неожиданно вскочит со своего предсмертного ложа и спляшет ему цыганочку? Или что контуженый офицер с раздробленными ногами вдруг встанет и пойдёт?

«А чего же я хотела? Гордеев ведь просил его дать мне невыполнимое задание!» – подумала Александра, но тем не менее сказала уверенно:

– Я беру обоих.

– Что, прости? – Воробьёв до такой степени не ожидал ничего подобного, что даже оторвался от своего чтения и поднял на Сашу удивлённый взгляд.

– Я бы взяла обоих, если можно, – повторила она, не забыв растерянно улыбнуться, чтобы Викентий Иннокентьевич, чего доброго, не догадался, что ей известно об их с Гордеевым плане.

– Я… я просто не думал, что ты… – осознав собственную выгоду от этого решения, Воробьёв тотчас же просиял. – Впрочем, да! Думаю, это возможно. Старую каргу Никифорову всё равно никто особенно не любит, Вера тебе только спасибо скажет, если ты избавишь от необходимости к ней заходить.

– Вот и отлично! – простодушно заключила Сашенька и, прижав обе папки к груди, спросила: – Я могу быть свободна?

– Конечно. Ровно до завтрашнего утра, – Воробьёв мягко улыбнулся ей. – Не опаздывай.

– Я никогда не опаздываю, – с улыбкой сказала Александра. На мгновение ей показалось, что всё как раньше, ведь в предыдущие разы Викентий Иннокентьевич каждый раз говорил эти слова на прощанье. Но, увы, это была лишь иллюзия, навеянная воспоминаниями.

Как раньше уже не будет.

– Знаю, что не опаздываешь. Но должен же я изобразить из себя строгого начальника?

«А всего остального, по-твоему, мало?!» – едва ли не спросила у него Александра, но вовремя сдержалась. И, попрощавшись, вышла из его кабинета, для того чтобы тут же столкнуться теперь уже с Сергеем Авдеевым.

Ей его послала сама судьба.

– Господи, Серёжа! – с радостным возгласом Саша бросилась к нему на шею, стараясь при этом не помять папки с историей болезни, которые захватила с собой.

– Сашенька, милая, наконец-то я тебя нашёл! – смеясь, Авдеев обнял её за талию, поднял от пола и закружил по коридору, на радость уже немолодой медсестре Клавдии Тимофеевой, более известной как тётя Клава, как раз вышедшей из палаты в эту самую минуту. Пожилая женщина смахнула слезу умиления, наблюдая за трогательной встречей влюблённых, и покачала головой, лукаво улыбаясь Александре за спиной у Авдеева. – Вчера с утра я не стал заезжать, чтобы дать тебе выспаться после ночной смены, приехал к вечеру, и что я вижу? Ворота закрыты, на двери замок! Хорошо горничная ваша по дороге встретилась, рассказала, что вы уехали. Как же так, Саша, почему без предупреждения? Ты могла мне сказать, знала же, как я буду волноваться! Я места себе не находил, переживал за тебя!

Так как тётя Клава по-прежнему стояла чуть поодаль, беззастенчиво подглядывая и подслушивая, Александра взяла Авдеева за руку и взмолилась:

– Не здесь, Серёжа, умоляю! Пойдём на улицу, я всё равно уже освободилась, там и дождёмся мою матушку, она обещала заехать и забрать меня.

– Как скажешь, милая, но я всё равно жду объяснений, – в голосе Сергея звучала какая-то необычайная мягкая строгость, свойственная ему лишь одному. Это заставило Александру улыбнуться.

– Всё произошло так спонтанно! Извини, я виновата, но ведь и меня никто не предупредил, а времени совсем не осталось, чтобы послать тебе весточку. – «Разве что, когда они тащили моё бессознательное тело к карете!» – Но я надеялась, что ты рано или поздно догадаешься, где я могу быть.

– Я бы к Викентию Иннокентьевичу пошёл, если б Аглаю не встретил, – кивнул Сергей и, когда они вышли на улицу, вновь обнял свою возлюбленную, воспользовавшись некоторым уединением. – Саша, я так скучал по тебе!

Вот всегда он так. Двух дней не прошло с тех пор, как они виделись, а для бедняги Авдеева они казались вечностью.

Александра счастливо улыбнулась и, склонив голову на его плечо, прошептала:

– Знал бы ты, Серёжа, как мне не хватало тебя!

Трогательной сцене в очередной раз помешали, на этот раз Вера, вышедшая с тазом чистого белья, которое собиралась развесить на верёвках в саду.

– Ой, – стыдливо произнесла она, но вместо того чтобы уйти, наоборот, осталась и принялась беззастенчиво разглядывать высокого русоволосого красавца, державшего в объятиях Сашеньку. Впрочем, красавец смущённо покраснел, отвёл взгляд и отступил, будто ничего не было, и произнёс сбивчиво:

– Добрый день!

– Вера, это Сергей Константинович Авдеев, Сергей Константинович – это Вера, моя новая подруга и мой лучик света в стенах этой больницы!

– Авдеев? – Вера задумчиво закусила губу, перебирая в памяти воспоминания. – А это не из тех ли Авдеевых, о которых всё время пишут в газетах? Шелка, бархат и самый лучший ситец по два рубля за отрез?