– Ключ у кого?

– У меня… И еще на вахте запасной. На случай пожара.

– Ну ты, Михей, даешь!

– А что? – пожал он плечами после секундного замешательства. – Ты что, думаешь, что вор отсюда зашел? – И не веря в такую возможность, по-собачьи замотал головой: – Нет-нет, быть того не может. Печать-то цела.

– Дай Силы! – рявкнул я. крепко ухватив его за руку.

Михей такой наглости от нанятого дракона не ожидал, раскрылся, и меня окатила мощная волна.

Не дожидаясь, когда ростовщик придет в себя, я быстро ткнул указательным пальцем в пластилиновый слепок и энергично воззвал:

В тот же миг пластилин замерз, стал твердым, словно камень. Я подцепил кружок ногтем и протянул ошарашенному Михею:

– Вот так это делается.

– Ага, значит, все-таки маг украл! – с негодованием прокудахтал ростовщик.

В очередной раз я убедился, что правильнее говорить не «маги-люди не доверяют друг другу», а «маги-люди не доверяют друг другу со страшной силой».

– Не усложняй, – осадил ростовщика. – Баллончик с охлаждающим газом – вот и вся магия.

– Полагаешь?

– Запросто. О криохирургии слышал?

Михей мотнул головой: нет, мол, не слышал. Пришлось объяснить:

– Это удаление бородавок, рубцов, родимых пятен и прочих бяк посредством местного охлаждения. Сейчас, чтоб ты знал, есть такие переносные системы, которые выплевывают закись азота, охлажденную до минус ста восьмидесяти. Тьфу – и но тебе три Антарктиды.

– И что, ты думаешь…

– Стой, опасная зона. Работа мозга.

– Что?

– Ничего. Ничего я, Михей, пока не думаю. Я пока факты собираю. Кстати, о девочках, что тебе сказала служба?

– Какая служба?.. А, в смысле охранник? Ничего он мне не сказал.

– Совсем, что ли, ничего?

– Сказал, сигнализация не срабатывала, ночь прошла спокойно.

– Я так понимаю, в сознании ты его не копался?

– Знаешь… – Михей насупился. – Давай это уж ты сам.

Меня зло взяло.

– Слушай, Михей, – спросил я, снимая с его плеча невидимую пылинку, – а зачем тебе Сила нужна? Можешь сказать? Нет?

Он промолчал.

– Копишь ты ее, копишь, – проворчал я, – скоро столько накопишь, что взорвешься.

– Не взорвусь, – с вызовом сказал он и собрался объяснить: – Ведь я же Силу…

– Понимаю, – опередил я его, – на артефакты сбрасываешь. Но почему немного на защиту не потратить? Объясни мне, дураку неумному, почему?

Он пожал плечами:

– А смысл? Ну потратил бы. Думаешь, это остановило бы того, кто решил чашу украсть? Если кто-то что-то решил украсть, он найдет способ защиту обойти. Согласен?

– Согласен.

– Так зачем тогда Силу на защиту тратить?

У меня было что на это ему ответить, и я ответил:

– А затем, Михей, чтобы не вводить в искушение того, кто не собирался ничего воровать.

И еще я хотел добавить на посошок, что скупой богач беднее нищего, но сдержался. В конце концов, всякий маг сам вправе решать, как ему свою Силу использовать. Или как ее не использовать.

Короче, не стал я его грузить, вместо этого рассказал о своих ближайших планах:

– Пойду охрану за грудки трясти.

– Тот, что ночью дежурил, уже сменился, – предупредил Михей.

– Разберусь.

– Может, с тобой пойти?

– Сам справлюсь. Ты давай сокровища свои стереги. Молотобойцы узнают, как у тебя тут дело незатейливо поставлено, – голову оторвут. Помнишь пункт восемьдесят восемь Уложения?

– О нераспространении «живых» артефактов среди непосвященных?

– Именно.

– Помню.

И тут я все-таки не удержался, поучил его немного уму-разуму:

– Помнить мало, соблюдать нужно.

Михей не обиделся, лишь попросил:

– Держи меня в курсе.

– Обязательно, – крикнул я, уже выходя из зала.

Чутье мне подсказывало, что без охраны в этом деле не обошлось. Интуитивное чувство подкреплялось знанием статистики, согласно которой в семидесяти процентах краж виноваты сами сторожа. Или не оказывают сопротивления (кому охота под пули лезть за двадцать рублей в час), или принимают участие (кто что охраняет, тот то и имеет). Мало нынче среди сторожей истинных самураев, все больше пофигистов и «оборотней с берданкой».