Когда я повдалъ Гаррису, что пассажирская часть ледника — середина его, такъ сказать, поздъ молнія достигнетъ Зермата не ране какъ лтомъ 2378 года, а багажъ, двигаясь съ боковою частью ледника гораздо медленне, прибудетъ туда, вроятно, еще на столтіе поздне, онъ разразился слдующимъ восклицаніемъ:

— Вотъ они европейскіе-то порядки! По дюйму въ день — подумайте только! 500 лтъ, чтобы пройти какихъ-то несчастныхъ три мили! И я ни мало не удивляюсь. Вдь это католическій ледникъ. Это видно съ перваго взгляду. Ну, и порядки!

Я отвчалъ, что онъ не правъ, что только самый конецъ ледника находится въ католическомъ кантон.

— Ну, такъ это правительственный ледникъ, — отвчалъ Гаррисъ. — А это одно и то же. Здсь правительство во все вмшивается и все идетъ черепашьимъ шагомъ: тихо и скверно. Вотъ у насъ, гд все предоставлено частной иниціатив, все идетъ гигантскими шагами, да! Хотлъ бы я, чтобы Томъ Скоттъ приложилъ свои руки къ этой закоченвшей развалин, посмотрли бы вы, какъ бы она задвигалась!

Я отвчалъ, что ледникъ, безъ сомннія, увеличилъ бы скорость своего движенія, если бы того потребовало развитіе торговли.

— Но Томъ с_о_з_д_а_л_ъ б_ы, торговлю, — сказалъ Гаррисъ. — Вотъ въ томъ-то и разница между правительствомъ и частнымъ лицомъ. Правительству ни до чего нтъ дла, тогда какъ частное лицо всмъ интересуется. Томъ Скоттъ сейчасъ бы поднялъ торговлю. Въ два года Горнеровскія акціи дошли бы до 200, а еще года черезъ два, а то и меньше, вс остальные ледники были бы проданы съ молотка. — Минута прошла въ задумчивомъ молчаніи, посл чего Гаррисъ проговорилъ:- Нсколько мене одного дюйма въ день; меньше одного дюйма, подумайте! Ну, я потерялъ всякое уваженіе къ ледникамъ.

Я самъ чувствовалъ почти то же, что и Гаррисъ. Мн пришлось испытать немало различныхъ способовъ передвиженія: здилъ я и на лодкахъ по каналу, и на фургонахъ, запряженныхъ волами, на плотахъ, по Эфесской и Смирнской желзнымъ дорогамъ, но если дойдетъ дло на споръ, поднимется вопросъ о настоящемъ, добромъ, славномъ, медленномъ движеніи, то я ставлю свои деньги за ледникъ. Въ качеств средства для пассажирскаго движенія я считаю ледникъ не подходящимъ, но какъ поздъ для грузовъ малой скорости, онъ незамнимъ. Въ отношеніи разнообразія оттнковъ такого способа перевозки у ледника есть чему поучиться даже нмцамъ.

Я приказалъ людямъ оставить лагерь и готовиться къ переходу въ Зерматъ обычнымъ способомъ. Во время сборовъ мы сдлали чрезвычайно интересную находку: изъ льда былъ вырубленъ топоромъ какой-то темный предметъ, который оказался кускомъ невыдланной кожи неизвстнаго животнаго или, быть можетъ, кускомъ кожанаго сундука; однако же, посл боле внимательнаго изслдованія теорія сундука оказалась весьма слабою, а дальнйшія изслдованія и совсмъ разрушили ее; я хочу сказать, что теорія эта была отвергнута всми учеными, за полученіемъ того, который предложилъ ее. Этотъ ученый привязался къ ней съ тою страстностью, которая обыкновенно характеризуетъ творцовъ научныхъ теорій, и впослдствіи онъ даже убдилъ и привлекъ на свою сторону многихъ изъ своихъ противниковъ, написавъ замчательный памфлетъ подъ заглавіемъ: «Неоспоримыя доказательства того, что сундукъ, обитый шкурою, въ дикомъ состояніи принадлежитъ къ древнйшему ледяному періоду и жилъ одновременно съ пещернымъ медвдемъ, первобытнымъ человкомъ и другими существами олитовой группы Древней Силлурійской формаціи».

Каждый изъ нашихъ ученыхъ предлагалъ собственную теорію, а что касается до рода животнаго, которому принадлежитъ найденная кожа, то каждый изъ нихъ горячо отстаивалъ своего кандидата. Въ отношеніи послдняго вопроса я раздлялъ мнніе геолога экспедиціи, который полагалъ, что этотъ кусокъ кожи въ весьма отдаленную эпоху покрывалъ какого-нибудь сибирскаго мамонта, но здсь мннія наши раздлялись: геологъ утверждалъ, что открытіе наше доказываетъ, что въ то время Сибирь помщалась на мст теперешней Швейцаріи, я же придерживался того мннія, что это служитъ доказательствомъ, что первобытный швейцарецъ вовсе не былъ такимъ дикаремъ, какимъ его въ настоящее время изображаютъ, а былъ существомъ весьма развитымъ и интеллигентнымъ, любившимъ посщать звринцы.

Въ тотъ же вечеръ посл тяжелыхъ трудовъ и многихъ приключеній мы прибыли къ тому мсту, гд изъ подъ громадной ледяной арки выбгаетъ бшеный Виспъ, только-что оставившій темныя ндра большого Горнеровскаго ледника. Вс опасности остались назади, и мы остановились здсь лагеремъ, чтобы спокойно отдохнуть посл успшнаго выполненія предпріятія.

На слдующій день мы вступили въ Зерматъ и были встрчены съ большимъ почетомъ и восторженными рукоплесканіями. Въ удостовреніе и увковченіе моего восхожденія на Риффельбергъ мн былъ врученъ документъ за подписью и печатями всхъ мстныхъ властей.

Теперь я не такой невжда но части движенія ледника, какимъ я былъ въ то время, когда совершалъ экскурсію на Горнеровскій ледникъ. Съ той поры я усплъ прочитать кое-что. Я знаю, что эти громадныя массы льда не всегда двигаются съ одинаковою скоростью: тогда какъ Горнеровскій ледникъ проходитъ въ день нсколько мене дюйма, Унтераарскій ледникъ длаетъ за то же время цлыхъ восемь дюймовъ, а скорость нкоторыхъ другихъ ледниковъ доходитъ до 12, 16 и даже 20 дюймовъ въ день. Какой-то изъ наблюдателей говоритъ, что самый медленный изъ ледниковъ проходитъ 25 футовъ въ годъ, а самый быстрый 400 футовъ.