Одинъ отчетъ, переведенный съ исландскаго языка, говоритъ, что громадные, какъ горы, остатки этого величественнаго ледника покрывали все море на такое пространство, что даже съ самыхъ высокихъ горъ нельзя было увидть свободную воду. Чудовищная ледяная стна или барьеръ, протянувшійся на большую длину, остался какъ памятникъ этого удивительнаго явленія.

„Чтобы дать нкоторое понятіе о высот этого барьера изъ льда, достаточно сказать, что изъ фермы Hofdabrekka, расположенной высоко на fjeld', нельзя было видть противоположной Hjorleifshofdi, стоящей на холм въ 640 футовъ высоты; чтобы увидать эту послднюю, надо было влзть по горному склону на востокъ отъ Hofdabrekka на высоту 1.200 футовъ“.

Изъ всего сказаннаго читатель легко пойметъ, почему люди, обреченные на постоянную жизнь въ сосдств съ ледниками, въ конц концовъ приходятъ къ убжденію въ полномъ своемъ ничтожеств. Альпы и ледники, дйствуя за одно, способны сбить любое высокомріе и довести самомнніе до нуля, если только человкъ, пробудетъ въ сфер ихъ вліянія достаточно долго.

Итакъ, альпійскіе ледники двигаются: теперь это извстно всмъ и каждому. Но было время, когда люди смялись надъ этимъ; они говорили, что если допустить, что цлыя мили плотнаго льда могутъ передвигаться, то возможность такого движенія надо допустить и для цлой скалы. Но доказательство слдовало за доказательствомъ, и, наконецъ, міръ увровалъ.

Ученые не только открыли, что ледники двигаются, но они еще и измрили скорость этого движенія. Они вычислили величину шага ледника и тогда съ увренностью могли уже предсказывать, что такой-то ледникъ во столько-то лтъ пройдетъ такое-то разстояніе. Вотъ примръ той поразительной точноcти, съ какою длаются эти предсказанія.

Въ 1820 г. одинъ русскій и два англичанина съ семью проводниками предприняли восхожденіе на Монбланъ. Они уже достигли значительной высоты и были не далеко отъ вершины, какъ вдругъ, обрушившаяся лавина смела собою большую часть партіи, при чемъ пять человкъ (все проводники), скользнувъ по крутому склону въ 200 футовъ длиною, провалились въ одну изъ трещинъ ледника. Одинъ изъ нихъ спасся, благодаря длинному барометру, висвшему у него за спиной: барометръ легъ поперекъ трещины и задержалъ провалившагося пока не подоспла помощь. Жизнь другого была спасена альпенштокомъ или палкою подобнымъ же образомъ. Трое же погибли — Пьеръ Бальмотъ, Пьеръ Каррьеръ и Августъ Террасъ. Они провалились въ бездонную пучину трещины.

Д-ръ Форбсъ, англійскій геологъ, часто посщалъ область Монблана и очень интересовался спорнымъ вопросомъ о движеніи ледниковъ. Во время одного изъ своихъ посщеній онъ вычислилъ скорость движенія того ледника, который поглотилъ трехъ проводниковъ, и предсказалъ, что лтъ черезъ 35, а можетъ быть, черезъ сорокъ ледникъ возвратитъ останки поглощенныхъ имъ жертвъ и выброситъ ихъ гд-нибудь у подножія горы.

Скучная и медленная прогулка — движеніе незамтное для глаза, хотя постоянное и безостановочное. Мсто, гд произошла катастрофа, видимо изъ деревни, лежащей въ долин, и если бы оттуда сорвался камень, то, чтобы достигнуть подножія горы, ему потребовалось бы всего нсколько секундъ.

Предсказаніе оправдалось съ чрезвычайною точностью: сорокъ одинъ годъ спустя посл катастрофы останки были извергнуты ледникомъ у его подножія.

По этому доводу я нашелъ интересный отчетъ въ „Исторіи Монблана“ у Стефана д'Аркъ. Привожу его здсь въ сокращеніи.

„12-го августа 1861 г., въ то время, когда кончалась обдня, въ мерію Шамоня прибжалъ запыхашійся проводникъ, принесшій на своихъ плечахъ весьма печальную ношу. Это былъ мшокъ съ человческими останками, которые онъ собралъ у отверстія трещины Боссонскаго ледника. Онъ догадывался, что останки эти принадлежатъ жертвамъ катастрофы 1820 года; непродолжительное изслдованіе, немедленно произведенное мстными властями, подтвердило справедливость его предположенія. Содержаніе мшка было высыпано на длинный столъ и подвергнуто оффиціальному осмотру, при чемъ найдено слдующее: части трехъ человческихъ череповъ; большое количество клочковъ черныхъ и блокурыхъ волосъ; человческая челюсть съ прекрасными блыми зубами; предплечье и кисть руки, вс пальцы которой оказались совершенно цлыми; мясо было бло и свжо, и об части руки сохранили до нкоторой степени гибкость въ своихъ суставахъ, на безъимянномъ пальц была найдена ссадина, и кровяное пятно отъ нея, повидимому, нисколько не измнилось въ теченіе 41 года и было хорошо замтно. Лвая нога — мясо бло и свжо.

«Вмст съ этими останками были найдены многочисленные обрывки жилетовъ, шляпъ, грубыхъ сапогъ, подбитыхъ гвоздями, и другой одежды; голубиное крыло съ черными перьями, куски альпенштока, оловянный фонарь и, наконецъ, вареная баранья нога — единственное мясо изо всхъ этихъ останковъ, издававшее непріятный запахъ. Проводникъ говоритъ, что баранина не имла еще запаха, когда онъ досталъ ее изъ ледника; одного часа, проведеннаго на солнц, оказалось достаточно, чтобы началось разложеніе.

„Чтобы окончательно установить происхожденіе этихъ печальныхъ останковъ, были приглашены многія лица, при чемъ произошла весьма трогательная сцена. Изъ свидтелей ужасной катастрофы, случившейся почти за полстолтія, двое были еще живы: Мори Кутетъ (спасенный своею палкою) и Жульенъ Давуссо (спасенный барометромъ). Старики эти вошли и приблизились къ столу. Давуссо имлъ уже боле 80-ти лтъ и безучастными глазами молча смотрлъ на грустные останки, такъ какъ память и умственныя способности его ослабли отъ старости, но Кутету было всего 72 года и онъ вполн еще сохранилъ бодрость.

„— Пьеръ Бальмотъ, — сказалъ онъ, — былъ блондинъ; онъ носилъ соломенную шляпу. Этотъ кусокъ черепа съ клочкомъ блокурыхъ волосъ принадлежитъ ему, а это его шляпа. Пьеръ Каррьеръ былъ сильный брюнетъ; этотъ черепъ и войлочная шляпа принадлежатъ ему. Вотъ это рука Бальмота, какъ хорошо я ее помню! — При этомъ старикъ нагнулся и благоговйно поцловалъ руку, затмъ, взявъ ее въ свою, воскликнулъ, сердечно пожавъ ее:- Никогда не осмливался я думать, что, прежде чмъ покинуть этотъ міръ, мн доведется еще разъ пожать руку одного изъ моихъ храбрыхъ товарищей, руку моего добраго друга Бальмота!“

„Трогательно было смотрть на этого сдовласаго ветерана, любовно пожимающаго руку своего пріятеля, умершаго 40 лтъ назадъ. Тогда об руки эти были одинаковы по мягкости и свжести кожи, присущей юности; теперь одна была бурая, сморщенная и загрублая отъ старости, другая осталась такою же молодою, нжною и цвтущею, какъ если бы эти сорокъ лтъ были бы однимъ мгновеніемъ, не оставившимъ по себ никакого слда. Время шло для одной и остановилось для другой. Человкъ, не видавшій своего друга долгое время, всегда представляетъ его себ такимъ, какимъ видлъ его въ послдній разъ, и, свидвшись съ нимъ опять бываетъ чрезвычайно удивленъ и пораженъ перемною, произведенной въ немъ временемъ. Случай, что Мари Кутетъ нашелъ руку своего друга такою же самою, какъ она запечатллась въ его памяти сорокъ лтъ назадъ, быть можетъ, единственный въ исторіи человчества.