Понятно, что при такомъ положеніи длъ, студентамъ поневол приходится часто практиковаться въ искусств владть оружіемъ. Нердко можно наблюдать, какъ они фехтуются гд-нибудь тутъ же около столиковъ въ саду, показывая другъ другу какіе-нибудь вновь подмченные замысловатые удары. Даже въ антрактахъ между дуэлями того дня, который описанъ мною выше, шпаги не всегда находились въ бездйствіи; то тамъ, то здсь слышались т свистящіе звуки, которые происходятъ при быстромъ движеніи ихъ въ воздух; — это служило признакомъ, что студентамъ вздумалось попрактиковаться. Разумется, что при такомъ вниманіи, какое удлялось этому искусству студентами, изъ среды ихъ вырабатывается не мало замчательныхъ бойцовъ, слава которыхъ не ограничивается стнами собственнаго университета, но доходитъ и до другихъ университетовъ.

Такой боецъ приглашается, обыкновенно, въ Гёттингенъ для состязанія съ тамошними знатоками; если онъ останется побдителемъ, то и другіе университеты приглашаютъ его или высылаютъ къ нему своихъ бойцовъ. Американцы и англичане нердко поступаютъ въ ту или другую корпорацію. Годъ или два тому назадъ знаменитйшимъ бойцомъ въ Гейдельберг былъ чистокровный кентуккіецъ громаднаго роста. Онъ побывалъ во всей Германіи и везд одерживалъ побды, пока, наконецъ, не былъ побжденъ маленькимъ студентомъ изъ Страсбурга. Въ Гейдельберг появился одно время студентъ, прославившійся какимъ-то особымъ ударомъ, который наносился снизу вверхъ, а не наоборотъ, какъ это обыкновенно бываетъ. Студентъ этотъ остался побдителемъ подъ-рядъ въ 16-ти дуэляхъ, пока кто-то изъ зрителей не подмтилъ секрета и не нашелъ средства противъ него, тогда сразу же прекратились побды этого студента.

Правило, запрещающее студентамъ различныхъ корпорацій вступать въ разговоръ другъ съ другомъ, соблюдается очень строго. Въ помщеніи для дуэлей, въ парк, на улицахъ, везде и всегда, гд только собралась толпа студентовъ, образуются группы шапочекъ одинаковаго цвта. Если въ публичномъ саду за столикомъ, у котораго свободно можетъ расположиться цлая дюжина постителей, сли хоть двое студентовъ въ красныхъ шапочкахъ, то вс желтыя, синія, блыя и голубыя шапочки пройдутъ мимо, какъ бы не замчая этого столика, и будутъ тсниться у другого, гд нтъ свободныхъ мстъ, но занятаго студентами въ шапочкахъ родственнаго имъ цвта.

Нашъ знакомый, любезности котораго мы обязаны посщеніемъ помщенія для дуэлей, носилъ блую шапочку прусской корпораціи. Черезъ него мы познакомились со многими другими студентами, но изъ той же корпораціи блыхъ шапочекъ. Мн какъ-то вздумалось осмотрть стоящіе на окошк мечи, но одинъ изъ студентовъ, американецъ, остановилъ меня. «Это здсь не принято, — сказалъ онъ, — вс эти мечи, какъ вы видите, съ красными и синими рукоятками, но вонъ несутъ нсколько мечей съ блыми рукоятками, ихъ вы свободно можете брать въ руки». Когда во время первой дуэли сломался одинъ изъ мечей, то я хотлъ взять себ отлетвшій кусокъ, но такъ какъ мечъ принадлежалъ враждебной корпораціи, то и было ршено отложить намреніе до боле удобнаго времени. Кусокъ этотъ былъ мн врученъ, когда разошлась публика. Мечи имютъ около трехъ футовъ въ длину и очень тяжелы. Нтъ сомннія, что студенты, присутствующіе въ качеств зрителей при борьб своихъ товарищей, не могутъ оставаться равнодушными къ исходу этой борьбы. Однако жь, всякое выраженіе своихъ чувствъ, порицанія или одобренія, какъ во время дуэли, такъ и по окончаніи ея, строго запрещены этикетомъ. Какой бы интересъ не представляла борьба, какой бы мастерской ударъ не поразилъ зрителей, они остаются спокойными и почти неподвижными и ни за что не позволятъ себ нарушить обычной торжественности и серьезности.

Когда дуэли окончились, и мы собрались уходить, то студентъ изъ прусской корпораціи, съ которымъ насъ познакомили, самымъ вжливымъ образомъ снялъ передъ нами свою шапочку и пожалъ намъ руки; сотоварищи его только поклонились, снявъ шапочки, но руки не подавали; студенты другихъ корпорацій разстались съ нами почти такъ же, какъ это принято у нихъ по отношенію къ членамъ враждебныхъ корпорацій, т. е. разошлись, не обращая на насъ никакого вниманія, точно и не замчая насъ. Если бы мы явились сюда еще разъ въ качеств гостей другой какой корпораціи, то блыя шапочки въ свою очередь безъ всякаго желанія причинить обиду, а единственно въ силу этикета, игнорировали бы наше присутствіе [3] .

Современная французская дуэль, хотя и осмянная нкоторыми остряками, остается тмъ не мене самымъ опаснымъ учрежденіемъ нашего времени.

Главная причина опасности заключается въ томъ, что противники дерутся на открытомъ воздух и всегда рискуютъ схватить простуду. Поль де-Кассаньякъ, самый отчаянный изъ французскихъ дуэлистовъ, такъ часто подвергался простуд, что, наконецъ, сдлался положительно инвалидомъ; лучшій парижскій врачъ выразилъ мнніе, что если онъ будетъ драться на дуэли еще въ теченіе пятнадцати или двадцати лтъ, то непремнно подвергнетъ свою жизнь опасности, если только непріобртетъ привычки драться въ комфортабельной комнат, гд нечего опасаться сырости и сквозного втра. Эти соображенія должны поудержать болтовню вышеупомянутыхъ насмшниковъ, которые упрямо утверждаютъ, что французская дуэль есть времяпрепровожденіе наиболе полезное для здоровья, такъ какъ требуетъ движенія на открытомъ воздух.

Однако, пора перейти съ моему разсказу. Какъ только я услышалъ о послдней серьезной ссор между Гамбеттой и Фурту, происшедшей въ собраніи, я уже зналъ, что это такъ не кончится. Моя увренность основывалась на долговременной дружб съ Гамбеттою ни на знаніи бшенаго и неукротимаго нрава этого человка. Я зналъ, что жажда мести, настолько же обширная, какъ и все его тло, должна охватить его и проникнуть до мозга костей.

Я не сталъ дожидаться, когда онъ позоветъ меня, но тотчасъ же отправился къ нему самъ. Согласно ожиданію, я нашелъ своего пріятеля, погруженнаго въ обычную французскую невозмутимость. Я говорю «французскую», такъ какъ французская невозмутимость и англійская — это дв совершенно непохожія другъ на друга вещи. Онъ быстро ходилъ взадъ и впередъ среди обломковъ своей обстановки, раскидывая ихъ ногами по всей комнат; сквозь стиснутые зубы сыпались проклятія, а рука то и дло прибавляла все новые и новые пуки волосъ, вырванныхъ изъ головы, къ кучк, лежащей на стол.

Онъ охватилъ руками мою шею, перегнулъ меня черезъ свой желудокъ и прижалъ къ груди, поцловалъ об щеки, стиснулъ меня раза четыре или даже пять и затмъ уже предложилъ мн свое собственное кресло. Какъ только я пришелъ въ себя, мы тотчасъ же приступили къ длу.

— Я полагалъ. — сказалъ я, — что вы хотите пригласить меня въ качеств своего секунданта.

— Конечно, — отвтилъ онъ.

Я сказалъ, что согласенъ принять на себя эту обязанность, но подъ именемъ француза, чтобы въ случа рокового исхода, я могъ бы избжать упрековъ своей страны. При этихъ словахъ онъ вздрогнулъ, вроятно, ему пришло на умъ, что въ Америк дуэли не особенно-то уважаются. Однако, онъ согласился съ моимъ требованіемъ, и вотъ причина того обстоятельства, что во всхъ газетныхъ отчетахъ секундантъ Гамбетты фигурируетъ съ французскою фамиліею.