Стихотворения и поэмы
вернуться

Рыльский Максим Фаддеевич
Шрифт:

54. «Бывает день: в тумане перекресток…»

Бывает день: в тумане перекресток, Сады, леса. Заплакано окно. А всё душа играет, как подросток, Как свежее вино. Коней впрягает цугом в колесницу, Как бы Ахилл, звенит тугим бичом И рассекает будней вереницу Сверкающим мечом. И выезжает в степь. Ярятся кони, И в небе молнии блеснул зигзаг, — И войско видно вдруг из-под ладони, Как будто спелый мак. 28 июля 1922

55. «Я молодой и чистый…»

Я молодой и чистый, — Как вечность, молодой. Иду я колосистой Дорогой полевой. Вон зеленеет ива, А дальше от села Во ржи на тучных нивах Кричат перепела. И на заре румяной Из печек дым клубит, Картошки запах пряный Детишек веселит. И тонкая девчушка Махнула рукавом… Лишь нет моей подружки В селе и за селом! Она за морем синим, За лесом вековым, Она сродни пустыням, Сродни ветрам степным. 28 июля 1922

56. «Осень ходит в блеске позолоты…»

Осень ходит в блеске позолоты. Предо мною — незнакомый край. «Чужестранка молодая, кто ты?» — «Отгадай». «Чужестранка, дай воды напиться!» — «Помни: в той воде — любовный яд». Я ружье оставил у криницы, Я коня завел в тенистый сад. Я смотрю в глаза ей — и заботы, Как листва, скользят на дно души. Счастье ходит в блеске позолоты И в истоме клонит камыши. 28 июля 1922

57. «Покину аптеку, домашние беды…»

Покину аптеку, домашние беды, Забуду пеленки детей И на ловлю селедок поеду В глубь студеных морей. Как тучи, плывут они стадом сребристым, Подвластны законам своим, И буря, носясь с торжествующим свистом, Там веет плащом снеговым, — А здесь, в этом городе мглистом, Толкотня лишь и дым. Под парусом белокрылатым Взвившись птицы быстрей, Я, может быть, стану пиратом На просторах морей. 28 июля 1922

58. ПРОЧИТАВ ВОСПОМИНАНИЯ МИСТРАЛЯ

Привет молодым трубадурам, Привет от горячего вздоха мистраля, От свежего моря, От лоз виноградных, От белых и черных овец И от ласковых девушек, с песнею в лад Сбирающих виноград. Речь, опаленная ветром и солнцем, Речь, в которой и влага, и соль, и сушеная рыба, Высокие травы, Маслин серебристость, И черви, что шелк белопенный прядут, И крепкие руки, И девушки Арля, лазоревый шелк Заплетшие в косы, — Эти жаркие, жгучие осы, — Речь знойного юга встает. Низко гудят тамбурины, как пчелы, И мчатся в кипенье и в блеск фарандолы И прокурор, и пастух, и поэт, и рыбачки. О, поцелуи под сенью Склонившихся лоз виноградных И добрых шелковиц, — Дыханье любви, как ветер пахучий Пахучих степей! О, пастуший рассказ Под небом полночным, Где ходит Небесный Пастух, Где светятся Три Короля И Созвездие Пса золотится! О, морей синева, Где братья, мужья и отцы Плывут и по звездам ведут корабли, Жен, детей и невест вспоминая! Южная страстная речь Простирает к вам девичьи руки, И сверкает очами, И приветствует вас, трубадуры, Вас, для дружбы рожденных, — Семь фелибров сплоченных! 28 июля 1922

59. «Когда срезают грозди винограда…»

Когда срезают грозди винограда Порою лучезарного тепла, Он с нею встретился. Она из сада На мулах ехала, как сад светла. И он спросил: «Скажи, что делать надо, Чтоб ты моей, навек моей была?» Она ему: «Не гаснет пусть лампада Перед Кипридой». Ветку занесла, На мулов крикнула, их сон нарушив, И правый мул забавно поднял уши, И пыль взлетела — розоватый дым. И он пошел, исполненный отрады, И думал: «Хорошо быть молодым, Когда срезают грозди винограда». 1922

60. «Качнулась занавеска на окне…»

Качнулась занавеска на окне, Мгновенно и пленительно алея, И ветерок в вечерней тишине, Листвой играя, убежал в аллею. Там, за окном, — склоненный над столом Девический простой и чистый профиль, А с площади глядят на тихий дом Два старых друга: Фауст и Мефистофель. Собор простлался тенью по земле, У стен коты мелькают торопливо, И круглоглазый филин в полумгле Им безнадежно шлет свои призывы. Плащи в пыли, засечки на клинках, В мечтах давно уж нет былого блеска, Но всё глядят, с надеждою в глазах, Как в вышине алеет занавеска. 1922

61. «Ветвистый дуб, угрюмый и суровый…»

Ветвистый дуб, угрюмый и суровый, Столетний дом укрыл шатром густым. Остановиться б, привязать гнедого И поклониться образам святым! Рекою желтой и неторопливой Тропа течет, небес не отразив. Могучий дуб, хоть ты листвой шумливой Ответь на несказанный мой призыв! Певунья ласточка под крышей где-то Гнездо свивает, в чаще зверь завыл… И сердцу снится, что тропой вот этой Айвенго в город на турнир спешил. 1922