Немного погодя вызывает Р. и говорит:

— Вы будете при мне флаг-капитаном.

— Есть.

— Сделайте все распоряжения, примите командиров, которые явятся с рапортами, а я сегодня же уеду обратно в Петербург.

— Есть, — отвечает Р., а сам думает, не много ли будет ему обязанностей — флаг-капитан, командир, старший офицер, вахтенный начальник (стоял ежедневно с 4 до 8 утра), ротный командир, заведующий оружием.

Наше недоумение относительно приезда адмирала вскоре выяснилось. Государь Император, желая оказать милость адмиралу Асланбегову, повелел ему лично представить на смотр суда Тихоокеанской эскадры, стоявшие на рейде».

Царский смотр

«Наконец желанный смотр состоялся. Во время обхода команды и верхней палубы Его Императорское Величество, увидев привязанную камчатскую собаку, пошел ее погладить. Мы все замерли, так как “Камчатка” никого не признавала кроме своего хозяина старшего офицера и Р.; ее все боялись и не подходили к ней.

К нашему изумлению, Камчатка сама встала и подошла к Государю; погладив собаку, Его Величество изволил пойти дальше, но вернулся еще раз погладить собаку, и Камчатка опять встала и лизнула руку (такого знака внимания с ее стороны еще не бывало)».

К большому сожалению, а вернее, несчастью нашему, русская «передовая общественность» напрочь была лишена чувства, — которое присуще было суровому камчатскому волкодаву — благоговения перед лицом Помазанника Божия. Такая вот моральная скудость. А по скудности этой моральной, естественно, получили и материальную. С неизбежностью. Сразу вслед за захватом власти «передовой общественностью» в различных ее ипостасях.

«Смотр прошел блестяще, лейтенанту Р. жутко было командовать авралом (общая работа) при постановке парусов, хотя в то же время радовался счастью, выпавшему на его долю, стоять на мостике между Ее Величеством Государыней Императрицей и Великим Князем Михаилом Николаевичем.

При стрельбе минами Командир просил Его Величество назначить цель, мина прошла в точку, но Командиру показалось, что Государь принял это за случайность, и потому обратился с просьбой сделать еще выстрел по назначенной цели. Мина и на этот раз прошла точно по назначению — тогда Государь изволил милостиво благодарить Командира и минного офицера.

По окончании смотра Командир удостоился получить согласие Его Величества принять “Камчатку”.

За собакой из Петергофа прислали от дворца пароходик, на который взвалили часть вещей, подлежавших пошлине. Офицер, сопровождавший вещи, пошел в парк не той дорогой, по счастью встретил Великого Князя Алексия Александровича.

— Откуда вещи, с “Африки”? Не по той дороге идете, тут как раз ходят таможенные, идите налево, а я покараулю.

Повторять не пришлось, офицер быстро скрылся с вещами по указанной дороге».

В этой книге о Цусиме и предъистории ее уже сказано немало «теплых» слов в адрес последнего Генерал-Адмирала Русского Флота и сказано будет еще. Но нельзя не отметить, что по сравнению со временами последующими все связанное с Российской Империей кажется рождественской сказкой. Вы только представьте себе: Великий Князь, Главный руководитель флота, Генерал-Адмирал да и просто адмирал готов «покараулить», чтобы офицеры с «Африки» могли благополучно миновать таможенный досмотр! Идиллия!

Лейтенант В.Ф. Р. и капитан 2-го ранга Е.И. А.

«Когда после смотра все уехали, Командир призвал лейтенанта Р., горячо благодарил его, говоря:

— Вы две недели несли столько обязанностей с таким успехом, все смотры выдержали на своих плечах и ни разу не были в Петербурге, тогда как все офицеры успели перебывать, сдавайте обязанность минному офицеру, а сами сейчас отправляйтесь на моем вельботе на берег; вы успеете еще по пасть на пароход. Дайте мне адрес, я сам сообщу вам, когда надо вернуться на судно, можете оставаться дома, сколько угодно времени.

Лейтенант Р. вернулся через сутки обратно. Командир спрашивает:

— Отчего вы вернулись, ведь я не звал вас?

— Я довольно побыл дома, меня беспокоило, как идет все на крейсере, и потому я приехал.

Командир очень хвалил Р. и благодарил его за такое ревностное исполнение обязанностей».

Величественно и спокойно

«Во время нашего плавания вышел приказ, чтобы суда, возвращающиеся из-за границы, подвергались самому серьезному осмотру и испытанию целой комиссии. К нам назначили вице-адмирала Брюммера и членов: вице-адмирала Пилкина, контр-адмирала Серкова, генерал-лейтенанта Пестича (артиллерия), генерал-майора Соколова (механическая часть), Елкина (штурманская часть), капитана 1-го ранга Шафрова и многих других молодых и потому свирепых экзаменаторов.

Нас гоняли на пробную милю для проверки машины, в Биэрке-Зунде стреляли минами, в Ревеле разбивали мишени из орудий и т.д. — одним словом, рвали на части, пытали на все лады и в конце концов составили печатный отчет, равный целой книге. Ни в чем не могли нас уязвить, “Африка” вышла из боя величественно и спокойно, получив пальму первенства из всех судов.

Результатом смотра был приказ: “Смотр оказался блестящим, крейсер найден комиссией в совершенном боевом порядке и образцовой чистоте и исправности по всем частям, в той высшей мере, какой возможно достигнуть при неусыпной заботливости командира и ревностном содействии всех офицеров”».