Шрифт:
Небольшой комментарий по ходу изложения
А.В. Шталь совершенно верно разоблачает клевету на адмирала Рожественского в отсутствии плана, инициативы и прочего и совершенно ясно говорит о том, что «не имевший разведки» Рожественский обманул адмирала Того.
Удар в начале боя. Инициатива налицо
«Командующий русской эскадрой, воспользовавшись положением японской эскадры, при котором открыть огонь могли только суда, легшие на новый курс, рассчитывал сосредоточить огонь всей своей линии по части судов японского флота и нанести им сильный удар в самом начале боя.
С момента открытия огня в 1 час 49 минут до 2 часов 8 минут дня (почти 20 минут! — Б.Г.) Рожественский шел на сближение с японцами, которые, ворочаясь, были в угле обстрела линии броненосцев.
По японским судам в этот момент могло стрелять всего 12 орудий крупного калибра [206] . У японцев после поворота 3-го корабля, поворачивавшего в момент открытия огня русскими, могли стрелять также 12 двенадцатидюймовых пушек.
206
В этом А.В. Шталь ошибается, считая, что «Микаса» лежал на курсовом 34° относительно «Князя Суворова». На самом деле «Микаса» в момент открытия огня 2-й эскадрой лежал на 1 румб впереди левого траверза «Суворова», в пределах прицельной дальности всех орудий левого борта нашей эскадры. Подробно об этом ниже.
Однако эта попытка Рожественского не могла иметь успеха, так как расстояния были слишком велики для русского флота, особенно принимая во внимание недостаточное обучение его стрельбе и отсутствие разработанного метода управления огнем при помощи пристрелки. При этом первом ударе японский флот не понес никаких потерь [207] .
Попытка Рожественского не удалась, но инициатива налицо.
После поворота огонь 12 японских кораблей был сосредоточен на 2-х кораблях русской эскадры (4 по “Суворову”).
207
Здесь Александр Викторович также невольно заблуждается, поскольку не знал засекреченных в то время английских данных о русской стрельбе. Дальше будет показано, что, по этим данным, «за первые 10 минут боя при Цусиме русские разбили все предположения об их ожидаемо плохой стрельбе, тяжело повредив три вражеских судна, поразив еще несколько и уменьшив их число на 8%».
4 русских головных броненосца пытались сосредоточить огонь на японском флагманском броненосце “Миказа”, но безрезультатно. Безрезультатно — не вследствие невыгодного расположения, не допускавшего сосредоточения, а вследствие плохого качества стрельбы и потому, что русские снаряды имели малое действие.
Опять попытка не удалась, но в инициативе отказать нельзя.
Есть указание, что “Суворов” делал затем еще попытку сблизиться, но его встретил бортовой огонь всех броненосцев Того, и, сильно избитый, в огне, с дважды уже раненным адмиралом, с поврежденным рулевым приводом, он выходит из строя».
Роковой момент
«С 2-х часов 05 минут до 2-х часов 25 минут, когда судьба боя была уже решена, обе колонны шли параллельным курсом. Значит, роковым моментом было 2 часа 05 минут, когда японцы вторично пересекли курс русской эскадры.
Маневрирование в бою находится в зависимости от свойств оружия (дальнобойности орудий, калибра их, рода снарядов, расположения артиллерии, толщины и расположения брони, скорости и пр.) и, конечно, от умения обращаться с ним и имеет целью занятие наивыгоднейшего положения для нанесения или отражения ударов. Искусство маневрирования должно возместить недостаток в силе или защите.
Но, конечно, ближайшая, непосредственная причина неслыханного поражения было не маневрирование той или другой стороны.
В начале боя японцы сосредоточили огонь 5 кораблей на “Суворове”, 7 — на “Ослябе”, и русские пытались сосредоточить огонь 4 кораблей на “Миказа”, и четверть часа одновременного сосредоточения огня русских и японцев решили все. Дальнейшее не важно. Так что же решило дело?»
Огонь!
«Что же это был за огонь? О нем можно судить по тем разрушениям, которые он причинил нашей эскадре.
Со стороны японцев это был не только сосредоточенный огонь, не только град снарядов, а нечто совсем иное, не испытанное нами раньше, неожиданное, неведомое… Это был, по образному выражению Семенова, “жидкий огонь”, то, пред чем не устояло бы ни маневрирование, ни умение стрелять нашими старыми снарядами [208] .
208
Именно только сближение на самую близкую дистанцию (5–10 кб) выявило бы свойство наших снарядов — проникать за броню и крупными кусками выводить механизмы. Но сближение не имело данных на осуществление. И именно против русского расчета на сближение, для возможности действительного поражения с дальней дистанции, японцы после нерешительного боя 28 июля приняли необходимые меры. — Прим.А.В. Шталя.
К моменту, когда ставилась на карту судьба империи, японцы выбрали, приготовили и испытали втайне новое оружие.
Вот в чем была ближайшая непосредственная причина молниеносной катастрофы, настолько невероятной, что в Петербурге не хотели верить, что русские броненосцы потоплены артиллерией, а японская эскадра не понесла никаких повреждений.
Это было неожиданно и невероятно даже для самих участников боя, которые и раньше не надеялись на победу, сознавая свою слабость во всех отношениях.