Было около пяти часовъ. Три раза съ самаго утра, несмотря на концы, которые приходилось ему длать, и на свиданія, назначенныя имъ, Мишелю удавалось вернуться къ себ, все еще въ надежд найти письмо отъ Сюзанны или депешу отъ Колетты. Сегодня, чувствуя отвращеніе ко лжи, онъ объявилъ своему зятю о пребываніи миссъ Севернъ у м-ль Жемье. Тотчасъ же Робертъ выразилъ намреніе отправиться въ пансіонъ на улицу Сенъ-Перъ въ ближайшую свободную минуту; но онъ былъ слишкомъ занятъ, а такъ какъ Мишель при передач событія воздержался упоминать о томъ значеніи, которое онъ ему придавалъ самъ, и въ особенности старался скрыть свои горестныя подозрнія отъ г-на Фовеля, этотъ послдній не долго задумывался надъ разсказомъ Мишеля.

Посл того, какъ, мучимый безумными опасеніями, Мишель открылся Дарану, онъ испытывалъ нчто въ род стыда отъ этой откровенности; онъ позавтракалъ вдвоемъ со своимъ другомъ и видлъ его раза три, не возвращаясь къ интимному разговору, бывшему наканун. Врный другъ уважалъ эту сдержанность. Онъ не тшилъ себя никакими иллюзіями насчетъ дйствительности тхъ усилій, которыя онъ могъ бы употребить, чтобы поколебать ршеніе Мишеля, при томъ у него уже явилось собственное ршеніе, признаваемое имъ самымъ разумнымъ. Хотя Треморъ умалчивалъ о своей тоск, не говорилъ о Сюзанн ни объ ожидаемыхъ имъ депеш или письм, Альбертъ прекрасно зналъ, что, несмотря на тревоги даннаго момента, на разныя хлопоты, на свиданія съ г-номъ Алленжъ, г-мъ Фовелемъ и другими лицами, несмотря на массу цифръ, заполнявшихъ его мозгъ, и всевозможныхъ сплетенъ и свдній, выслушиваемыхъ тамъ и сямъ, на раздраженное волненіе всхъ этихъ лицъ, съ которыми онъ имлъ дло, — Даранъ зналъ, что посреди самыхъ серьезныхъ размышленій или самыхъ безплодныхъ преній, Мишель чувствовалъ въ глубин своего сердца острую свжую рану и въ его лихорадочномъ мозгу каждую минуту проносились, вмст съ самыми противорчивыми мыслями, предположеніями, быстро нарождавшимися и такъ же быстро потухавшими надеждами, искушавшія его, слова: „35, улица Сенъ-Перъ.“

Онъ не ошибался, этотъ проницательный другъ. Не разъ со времени своего прізда въ Парижъ Мишель готовъ былъ уже почти уступить, идти спросить у Сюзанны объясненіе, котораго онъ желалъ, боясь его въ то же время. Однако, онъ устоялъ. Ни письма, ни депеши! Какъ тянулись часы!

Мишель разсчиталъ: письмо Сюзанны, написанное въ Париж при выход изъ вагона, должно было быть въ Ривайер въ полдень, — въ 4 часа самое позднее… Правда, могло быть, что молодая двушка лишь на слдующій день исполнила свое общаніе, но даже въ этомъ случа депеша Колетты уже давно должна прибыть… Сюзанна не написала… или… что она написала, Боже мой?

Тоска становилась невыносимой. На слдующій день Мишель напишетъ или пойдетъ на улицу Сенъ-Перъ. Достаточно уже и этихъ двухъ съ половиною дней томительнаго безпокойства!

Посл дня хлопотъ и суеты, онъ вернулся, чувствуя себя очень одинокимъ и очень унылымъ, въ квартиру, гд столько вещей напоминали ему объ его благосостояніи и о тонкихъ наслажденіяхъ прежнихъ дней; онъ испытывалъ однако большую потребность въ одиночеств и въ отдых.

Слуга вышелъ; ничьи шаги, никакой шумъ не отвлекали Мишеля отъ его мыслей. Рдко, черезъ большіе промежутки времени, прозжала по улиц карета. Шумъ, сначала глухой, отдаленный, росъ, расширялся, разражался громко подъ окнами, затмъ, ослабляясь, незамтно уменьшался, исчезалъ опять въ тишин.

Треморъ опустился на диванъ въ курительной, гд нсколько мсяцевъ тому назадъ онъ такъ долго разговаривалъ съ Дараномъ и оставался такъ, неподвижно, съ потухшей папироской, углубленный въ какія-то размышленія.

Ему казалось, что онъ принялъ довольно сильное наркотическое средство, достаточное, чтобы парализовать его члены, но слишкомъ слабое, чтобы дйствовать такимъ же образомъ на его мысли.

Онъ услышалъ звонъ колокольчика у дверей, но такъ неясно въ томъ почти гипнотическомъ состояніи, въ которомъ онъ находился и которое его уединяло, длало невоспріимчивымъ къ окружающимъпредметамъ, что мысль пойти отворить не промелькнула у него въ ум. Раздался второй звонокъ, боле сильный; тогда молодой человкъ вспомнилъ, что онъ назначилъ Дарану часъ, въ который онъ разсчитывалъ вернуться, и живо поднялся.

Сначала Мишель различилъ въ рамк открытой двери только силуэтъ женщины, тоненькой, одтой во все темное, затмъ почти тотчасъ же, сразу, какъ будто сіяніе окружило пришедшую, онъ узналъ Сюзанну, и что-то странное произошло съ нимъ; между тмъ какъ волна радости хлынула къ его сердцу, у него явилось неясное подозрніе о каприз, объ умышленной жестокости. Въ тотъ самый моментъ, когда, въ безумномъ восторг онъ почти врилъ въ тщетность своей тревоги, онъ живо вспомнилъ пережитое за послдніе дни; изъ этихъ сложныхъ чувствъ родилась пламенная злоба, страстный гнвъ противъ этого хрупкаго существа, явившагося къ нему такъ неожиданно. Онъ не задавалъ себ вопроса, узнала ли Сюзанна о несчастіи съ Парижскимъ банкомъ или ему еще придется ей это сообщить. Онъ уже объ этомъ не помнилъ, по крайней мр какъ о побудительной причин безразсудной выходки, совершенной третьяго дня; онъ думалъ, онъ помнилъ только объ одномъ: какъ жестоко онъ только что страдалъ, что въ два дня, ему казалось, онъ пережилъ цлую жизнь; и вотъ она опять была тутъ, такъ какъ ей пришелъ капризъ вернуться, можетъ быть, весело улыбаясь, ожидая, пожалуй, чтобы просили у нея прощенія, котораго слдовало бы ей самой вымаливать, и скоре всего не подозрвая о тхъ мученіяхъ, которыя были причинены ею безсознательно, забавы ради.

— Это я, — сказала миссъ Севернъ голосомъ, которому она старалась придать спокойствіе и даже развязность, между тмъ какъ сама задрожала, лишь только открылась дверь и она увидла его.

Не говоря ни слова, Мишель провелъ ее въ курительную, затмъ заперъ за собою дверь и вернулся къ молодой двушк.

— Не будете ли вы наконецъ такъ добры, — сказалъ онъ, — освдомить меня о томъ, что здсь происходитъ вотъ уже два дня? Вы не только оставляете Кастельфлоръ, какъ бглянка, но даже не считаете нужнымъ написать хоть нсколько словъ Колетт или мн, вы…

Слезы брызнули изъ глазъ Сюзанны. Она сдлала инстинктивный жестъ, какъ бы умоляя пощадить ее отъ рзкихъ словъ.

— Я ушла, потому что Клодъ разсказалъ мн… потому что я думала, что… ужасныя вещи! И затмъ… пришелъ Даранъ, и онъ мн сказалъ, что вы разорены, что вы станете бднымъ, маленькимъ провинціальнымъ архиваріусомъ, что вы не хотите больше на мн жениться…

Мишель слушалъ со страшнымъ напряженіемъ въ лиц, съ блдными губами, не смя говорить, не смя угадывать, что скажетъ Сюзанна; вся жизнь его существа сосредоточилась во взгляд, которымъ онъ испытывалъ взволнованное лицо молодой двушки.