— О! послушайте, откровенно говоря, Сюзанна, это меня удивляетъ, что г-нъ Депланъ когда либо могъ быть другомъ г-на Тремора; онъ такое ничтожество!

— Ничтожество? — сказала снисходительно молодая двушка… — О! онъ не орелъ, но онъ смшной, онъ меня забавляетъ. У него видъ, когда онъ говоритъ глупости, спокойный, невозмутимый, точно грузный черный котъ, котораго я такъ люблю.

— Сюзанна, сознайтесь, что онъ вами очень восхищается и говоритъ вамъ кое-что объ этомъ?

— Можетъ быть! Что подлаешь? Есть люди гораздо боле умные, чмъ Депланъ, и съ которыми мн скучно.

— Вы немножко… не кокетка ли, Сюзи?

Миссъ Севернъ опустила свои длинныя рсницы и, смотря въ сторону, вздохнула.

— Это развлекаетъ.

— А если изъ-за этого г-нъ Треморъ не любитъ г-на Деплана?

— Не любитъ! Не любитъ боле, моя дорогая! Ба! Онъ его вновь полюбитъ. Не стать же мн неучтивой, чтобы нравиться Мишелю!… Ахъ! если бы я поворачивалась спиной ко всмъ тмъ, кто меня раздражаетъ. Къ г-ж де Лоржъ, напримръ!

— Ее можно не замчать.

— Но вдь это бьющая на эффектъ, нахальная, плохо воспитанная особа! Она считаетъ себя красивой, а накрашена и носитъ парики! Я не понимаю, какъ Колетта можетъ принимать эту женщину… А Мишель находитъ ее остроумной!

— Я не вполн понимаю, когда рчь идетъ объ ея ум, причемъ тутъ парикъ?

— Да, да; о! она меня возмущаетъ!

И Сюзи прикусила губу, теребя ручку своего зонтика.

— Но, Тереза, моя прелесть, я здсь вовсе не затмъ, чтобы говорить объ этой ужасной г-же де Лоржъ. Вы должны быть у насъ сегодня вечеромъ.

Молодая двушка удвоила свои просьбы, но Тереза отвчала по прежнему своимъ кроткимъ голосомъ:

— Жакъ такъ сказалъ, Жакъ предпочитаетъ!…

— Вы ему, значить, повинуетесь слпо, вашему Жаку? — воскликнула миссъ Севернъ, истощивъ вс доводы.

— Слпо? О! какъ сказать… только я не люблю ему противорчить.

— Это нехорошо, что вы балуете его такъ. Вотъ вамъ мой совтъ, моя милая Симона, — объявила Сюзи, цлуя дружески вошедшую м-ль Шазе. — Не выходите замужъ; когда выходишь замужъ, нельзя больше длать того, что хочешь.

Двушка засмялась милымъ застнчивымъ смхомъ:

— О! Сюзанна, мой мужъ и я, мы будемъ всегда желать одного и того же.

— Мой мужъ и я! Какъ вамъ нравится эта маленькая двочка! — сказала Сюзанна, гордившаяся своими 22 годами. — Вы ужъ думаете, Симона, о вашемъ муж?

— Да, иногда, — отвтила Симона, красня.

И она была такъ прелестна, со своимъ очень юнымъ, почти дтскимъ видомъ, своей длинной косой, лукавой и простодушной улыбкой, удивленными глазами, красиво отражавшими ея чистую душу!

Когда Сюзанна, уносимая маленькими пони, очутилась на дорог въ Кастельфлоръ, въ ея ум немедленно всплыли подробности визита, только что ею сдланнаго, и при этомъ она почувствовала такую досаду, въ которой едва ли могла спокойно разобраться.

— Г-нъ Рео смшной! Не досыпать четыре ночи подъ рядъ. Экая невидаль! Вотъ уже 8 вечеровъ, что Колетта и я, мы засыпаемъ посл 2-хъ часовъ; и эта Тереза, которая на все твердитъ аминь! Можно право, подумать, что ей ничего не стоитъ оставаться дома, когда другіе веселятся… Кто знаетъ? Можетъ быть она даже въ восторг, что можетъ провести лишній вечеръ съ глазу на глазъ со своимъ Жакомъ!

И, видимо раздраженная, миссъ Севернъ обнаружила свое неудовольствіе слишкомъ рзкимъ ударомъ кнута по лоснящемуся крупу пони.

— Меня приводитъ въ восторгъ этотъ балъ у Сенвалей, — перескочила она на новый предметъ. — Онъ очень милый, этотъ Депланъ, что тамъ ни говори о немъ Тереза… Немного бьющій на эффектъ? Ба! кто въ него броситъ за это камнемъ? Это врно, что онъ меня находитъ красивой… Еще многіе другіе находятъ меня красивой… Я позволяю собой любоваться! Тереза называетъ это кокетствомъ! Она можетъ объ этомъ легко говорить, Тереза, со своимъ мужемъ, который отъ нея въ восторг. Я убждена, что Жакъ ей больше говоритъ комплиментовъ, чмъ Депланъ, Понмори и „tutti guanti“ [33] мн! Мишель, неужели онъ ревнуетъ меня ко всмъ этимъ людямъ?… Разв ревнуютъ, когда не любятъ?… А Мишель меня не любитъ, о, нтъ!… Я его тоже не люблю… но я не ревную.

Маленькія лошадки бжали съ трудомъ по колеямъ, покрытой дерномъ дороги. Сюзанна пустила ихъ шагомъ.

Солнце проникало сквозь листья, освщая весь лсъ, согрвая сырой мохъ и цвты, росшіе въ тни. Мягкій втеръ разносилъ по воздуху терпкое и крпительное благоуханіе.

— Странно! — продолжала думать молодая двушка. — Тереза ведетъ самое скромное существованіе; постоянно, я это прекрасно вижу, ей приходится экономить на масс вещей, отказывать себ то въ томъ, то въ другомъ, и однако, я никогда не встрчала боле счастливаго лица, чмъ у нея. Да, у нея всегда счастливый видъ!… Для нея не лишеніе отказаться отъ обда Колетты!…

Лошади казались такими уставшими, что Сюзанна остановила ихъ совсмъ и, держа небрежно вожжи, дозволила имъ щипать траву по краю дороги.

— Какъ легко замтить, что г-нъ Рео обожаетъ Терезу! О! по тысяч вещей… Я убждена, что вс должны думать, что Мишель меня не любитъ… Мн хотлось бы знать, какой бы онъ былъ, что бы онъ мн сказалъ, Мишель, если бы… если бы онъ меня любилъ.

Отъ легкаго шелеста листьевъ пони насторожили уши.

— Ну, ну, вы, трусишки! — сказала молодая двушка.