И давъ такимъ образомъ молодому человку достаточное понятіе о своей образованности, она величаво наклонила голову, въ знакъ того что аудіенція его кончена.

Гундуровъ вышелъ на крыльцо съ Ашанинымъ и Вальковскимъ.

— Я бы проводилъ, Сережа, тебя до деревни, сказалъ ему первый, — да у васъ-чай съ Софьей Ивановной много есть кое-чего своего перетолковать на первыхъ то порахъ, такъ чтобъ не помшать вамъ?…

— Дда; пожалуй, отвчалъ Гундуровъ, — да и теб-то отсюда не хочется? Онъ засмялся.

— Ну вотъ! отнкивался тотъ.

— А удалая эта двица, брюнетка, какъ ее звать-то?

— Акулина, — не Акулина, а Ольга, и къ тому-же Елпидифоровна… Да, братъ, — Ашанинъ повелъ губами, — эта особа далеко пойдетъ!..

— Пролазъ двка, коротко сказать! отрзалъ Вальковскій.

— А ты хаять-то ее погоди, чучело китайское! крикнулъ на него красавецъ. — Какъ ты ее грубостями своими доведешь что она съ тобой играть на отрзъ откажется, что ты тогда скажешь, чурбанъ эдакой? А мало-ль у васъ съ нею водевилей съ хорошими для обоихъ ролями? Барская спсь. Хороша и дурна

— Ну, что въ этой? перебилъ Вальковскій: — стряпчаго роль: «Здравствуй, кумъ ты мой любезный, здравствуй кумушка моя!» Вдь и вся тутъ….

— А Левъ Гурычъ Синичкинъ?

— Ну, да. Какъ разъ по теб роль!

— Левъ Гурычъ! повторилъ, словно осненный свыше, «фанатикъ»…. Да, братцы, это роль хорошая…. совсмъ она у меня изъ головы; вонъ! Давно слдовало бы мн попробоваться въ ней! Это точно, хорошая роль, братики!..

И расцвтшій думою Вальковскій заходилъ по крыльцу, соображая что онъ сдлаетъ изъ роли Синичкина

— Ну, а теперь, Сережа, сказалъ Ашанинъ, глянувъ пріятелю прямо въ лице, — что ты мн про княжну скажетъ?

Гундурову стало вдругъ ужасно досадно на него за этотъ вопросъ.

— Ничего не скажу? отрзалъ онъ отворачиваясь.

Брови Ашанина тревожно сжались; онъ хотлъ что-то сказать — и не усплъ: сама княжна съ Надеждой едоровной и бойкой барышней выходили на крыльцо въ шляпкахъ и мантильяхъ, готовыя къ отъзду.

— Вы съ нами, или домой? спросила Лина, идя къ Гундурову, и застегивая на пути перчатку на своей длинной рук.

— Мн надо хать, княжна! черезъ силу отвчалъ онъ.

— Да, вамъ надо… Позжайте! сказала она, неотрывая глазъ отъ своей перчатки. — А когда назадъ? спросила она, помолчавъ.

— Скоро, очень скоро! вырвалось у Гундурова.

Отъ нея ускользнуло, или не хотла она понять, что именно сказывалось за этими вылившимися у него словами;- безмятежно, по прежнему, подняла она на молодаго человка свои длинные синіе глаза — и такъ же безмятежно улыбнулась.

«Les voitures,» какъ торжественно выражалась княгиня Аглая Константиновна, то есть, большая, открытая четверомстная коляска четверткой съ форейторомъ, и долгуша, обитая сроватымъ солдатскимъ сукномъ съ шерстяными басонами, въ которой могло уссться человкъ до двадцати, линейка, запряженная парою рослыхъ лошадей, — подъхали къ крыльцу. За ними вели кровную англійскую кобылу рыжей масти подъ верхъ князю. Коляска Гундурова, со всмъ его багажемъ и слугою на козлахъ слдовала позади.

— Me voil`a! послышался голосъ самой хозяйки, тяжеловато — она, какъ говорилъ про нее Ашанинъ, была нсколько «тломъ обильна» — спускавшейся съ лстницы. Разубрана она была точно сейчасъ съ модной картинки соскочила…

Щегольски одтый грумомъ мальчикъ лтъ двнадцати бжалъ передъ нею съ перекинутымъ на одной рук плэдомъ и богато переплетеннымъ въ бархатъ, съ золотымъ на немъ кованымъ вензелемъ ея подъ княжеской короной, молитвенникомъ въ другой.

Она подошла къ коляск. Стоявшій у дверецъ видный, высокій лакей въ новешенькой ливре однихъ цвтовъ съ грумомъ, и monsieur Vittorio во фрак и бломъ галстук, съ обнаженною головою, почтительно съ обихъ сторонъ подсадили ея сіятельство подъ локотки. Грумъ поспшно разослалъ на ея колни толстую ткань пестраго плэда и вскочилъ съ молитвенникомъ къ кучеру на козлы; дюжій лакей сановито ползъ на заднее сиднье…

— Вы за нами? съ любезною улыбкою обратилась княгиня изъ коляски къ вышедшему на крыльце съ Шигаревымъ и князькомъ Зяблину, пока подл нея усаживалась Надежда едоровна и занимали напереди мста княжна и двица Акулина.

Зяблинъ нжно покосился на нее; уныло кивнулъ головою, и испустилъ глубокій вздохъ.

— Et vous, Larion? И Аглая Константиновна заискивающимъ взглядомъ глянула на деверя, садившагося въ это время на лошадь.

— Поручаю себя вашимъ молитвамъ! сухо отвтилъ онъ, осаживаясь на стременахъ.

Коляска тронулась. Княжна медленнымъ движеніемъ головы поклонилась Гундурову.

Мужская компанія съ князькомъ и его студентомъ отправились на долгушу.

— До свиданія, Сережа, прізжай скоре! кричали ему друзья.

Онъ глядлъ на удалявшуюся коляску… Онъ ждалъ еще разъ взгляда, «прощальнаго,» взгляда княжны, — точно они на вки разставались…

Но коляска заворачивала подъ льва и, кром головы лакея въ шляп съ ливрейною кокардой, никого уже въ ней не было ему видно… Онъ отправился къ своему экипажу.