–  Я во всем виноват…

–  Не ты заставил меня налететь на Малфоя, - сердито ответил Гарри.

–  …если бы я не опозорился на квиддиче…

–  При чем здесь это?

–  Я из-за песни завелся…

–  Любой бы завелся…

Гермиона встала, отошла к окну, подальше от спорщиков, и смотрела, как вьется снег за стеклом.

–  Слушай, кончай!
– взорвался Гарри.
– И так тошно, а тут еще ты со своими угрызениями!

Рон умолк, мрачно уставясь на мокрый подол своей мантии. Немного погодя он сказал:

–  Мне никогда еще не было так паршиво.

–  Зато ты теперь не один, - со злостью отозвался Гарри.

–  Кажется, могу вас немного утешить, - слегка дрожащим голосом сказала Гермиона.

–  Чем, интересно?
– проворчал Гарри.

–  А вот чем.
– Она отвернулась от черного окна с налипшими снежинками, и лицо ее осветилось улыбкой.
– Хагрид вернулся.

Гарри побежал наверх, в спальню, чтобы взять из чемодана мантию-невидимку и Карту Мародеров; они с Роном обернулись так быстро, что, по крайней мере, пять минут еще ждали Гермиону из спальни девочек - она пришла в шарфе, перчатках и одной из эльфовских нескладных шапок.

–  Там же холод!
– извиняющимся тоном сказала она, когда Рон нетерпеливо щелкнул языком.

Они выбрались через портретный проем, спешно накинули мантию-невидимку - Рон так вырос, что шел на полусогнутых, иначе высовывались бы их ноги, - и медленно, осторожно двинулись дальше. Спуститься надо было по многим лестницам, они то и дело останавливались и проверяли по карте, нет ли поблизости Филча и Миссис Норрис. Повезло: встретился только Почти Безголовый Ник - он парил под потолком, рассеянно напевая что-то, ужасно напоминавшее «Уизли - наш король». Они пересекли вестибюль и вышли на безмолвный заснеженный луг. Сердце у Гарри радостно забилось: впереди квадраты золотого света и дымок над трубой Хагрида. В волнении он прибавил шагу, Рон и Гермиона толкались позади него. По хрусткому снегу они добрались наконец до деревянной двери. Гарри трижды постучал кулаком, собака в доме исступленно залаяла.

–  Хагрид, это мы!
– крикнул Гарри в замочную скважину.

–  А то не знаю, - отозвался грубый голос.

Трое под мантией радостно повернулись друг к другу - по голосу было ясно, что Хагрид доволен.

–  Порог переступить не успел… с дороги, Клык… уйди ты, сонная псина…

Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула.

–  Тихо, Мерлин тебя научи!
– Хагрид ошалело поглядел поверх их голов.
– В мантии, что ли? Заходите живей!

–  Извини, - шепнула Гермиона, когда они протиснулись мимо Хагрида в дом и стащили с себя мантию, чтобы он наконец увидел гостей.
– Я просто… Ой, Хагрид!

–  Ерунда! Ерунда!
– Хагрид захлопнул дверь и заторопился опускать шторы.

Гермиона в ужасе провожала его глазами. Волосы у Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он скособочась. Наверное, из-за сломанных ребер, решил Гарри. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный черный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонен большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг них и норовил лизнуть в лицо.

–  Что с тобой случилось?
– спросил Гарри.

–  Говорят тебе: ничего.
– Хагрид выпрямился и радостно повернулся к ним, правда, при этом морщась.
– До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось?

–  Хагрид, на тебя напали!
– сказал Рон.

–  Сколько раз говорить - ерунда!

–  А если бы кто из нас пришел с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»?
– не отставал Рон.

–  Ты бы сходил к мадам Помфри, - сказала Гермиона.
– Раны нехорошие.

–  Без докторов обойдемся, ясно?
– отрезал Хагрид.

Он подошел к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины.

–  Уж не кушать ли ты это собрался?
– спросил Рон, наклонившись к мясу.
– Выглядит ядовитым.

–  А как еще ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено.

Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь.

–  Уже полегчало. Жжет, а помогает.

–  Так расскажешь нам, что случилось?
– спросил Гарри.

–  Не могу, Гарри. Большой секрет. Рассказать - так не то что с работы уволят…

–  Скажи, это тебя великаны отделали?
– тихо спросила Гермиона.

–  Великаны?
– Хагрид поймал бифштекс, сползший почти до пояса, и снова пришлепнул к лицу.
– Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я… кто сказал, что я… а?

–  Мы догадались, - извиняющимся тоном ответила Гермиона.