Эти слова, видимо, облегчили душевное состояние Мэри, и она убежала.

Мистер Пиквик прошелся раза три по комнате, потирая подбородок левой рукой с самым глубокомысленным видом.

— Да-да, — проговорил наконец мистер Пиквик мягким, но несколько меланхолическим тоном, — это лучший способ, каким я могу отплатить ему за верность и преданность. Так оно и должно быть. Такова участь старого холостяка, что окружающие его люди заводят себе новые привязанности и покидают его.

Мистер Пиквик был так поглощен этими мыслями, что стук в дверь повторился раза три или четыре, прежде чем он услышал его. Поспешно усевшись, он вернул своему лицу его обычное приветливое выражение и крикнул: «Войдите!» В комнату вошел Сэм Уэллер в сопровождении отца.

— Очень рад, что вы возвратились, Сэм, — сказал мистер Пиквик. — Как поживаете, мистер Уэллер?

— Прекрасно, сэр, благодарю вас, — ответил вдовец. — Надеюсь, и вы в добром здравии, сэр?

— Да, благодарю вас, — отозвался мистер Пиквик.

— Я бы хотел малость потолковать с вами, сэр.

— Конечно, — ответил мистер Пиквик. — Сэм, подайте стул отцу.

— Спасибо, Сэмивел, есть уже. Чудесный день, сэр, — проговорил мистер Уэллер, усаживаясь и кладя шляпу на пол.

— День действительно замечательный, — согласился мистер Пиквик, — как раз по сезону.

— Самый что ни на есть сезонистый денек, сэр, — подхватил мистер Уэллер.

Тут старый джентльмен зашелся сильнейшим кашлем, а успокоившись, стал кивать, подмигивать и делать всевозможные умоляющие и угрожающие жесты в сторону сына; Сэм Уэллер упрямо воздерживался от их понимания.

— В жизни своей не видал такого вредного парня, как ты, Сэмивел, — сказал мистер Уэллер, с негодованием глядя на сына, — сроду не видал.

— Что ж он натворил, мистер Уэллер? — осведомился мистер Пиквик.

— Не хочет начать, сэр, — объяснил мистер Уэллер. — Он знает, что я не мастер говорить по делу, и вот будет стоять и глазеть, как я сижу, отнимаю ваше драгоценное время и строю из себя натуральное чучело, вместо того чтобы хотя словечком мне помочь. Это не по-сыновски, Сэмивел, — добавил мистер Уэллер, отирая пот на лбу, — совсем не по-сыновски.

— Ты сказал, что хочешь говорить, — возразил Сэм. — Откуда мне было знать, что тебя сразу заклинит?

— Неужто не видно, что я не могу сняться с места? — возмущался отец. — Въехал в забор — и ни туда ни сюда, а ты не хочешь протянуть мне руку помощи. Стыдно мне за тебя, Сэмивел.

— Дело в том, сэр, — начал Сэм с легким поклоном, — что мой старик вытащил свои деньги...

— Хорошо, Сэмивел, очень хорошо, — проговорил мистер Уэллер, удовлетворенно кивая. — Прости, что я на тебя напустился, Сэмми. Очень хорошо. Правильно начинаешь. Бери быка за рога. Прекрасно, Сэмивел.

— Сэм, — сказал мистер Пиквик, поняв, что разговор будет длиннее, чем он ожидал, — присядьте.

Сэм поклонился и сел. Повинуясь взгляду отца, он продолжал:

— У моего старика, сэр, набралось пятьсот тридцать фунтов.

— Процентными бумагами, — уточнил вполголоса мистер Уэллер.

— Это не важно, — отмахнулся Сэм, — сумма пятьсот тридцать фунтов, так?

— Совершенно верно, Сэмивел, — подтвердил мистер Уэллер.

— К этой сумме он прибавил выручку от продажи дома и заведения, и теперь у него тысяча сто восемьдесят фунтов, — продолжал Сэм.

— Вот как! Очень рад за вас, мистер Уэллер, — сказал мистер Пиквик. — От души поздравляю вас.

— Подождите минутку, сэр, — воззвал к нему мистер Уэллер, умоляюще поднимая руку. — Дальше, Сэмивел.

— Эти деньги, — продолжал Сэм с некоторой нерешительностью, — ему хочется поместить в надежное место, и мне тоже этого хочется, потому что, если они останутся у него, он отдаст их кому-нибудь взаймы, или вложит в лошадей, или потеряет вместе с бумажником, — в общем, не успокоится, пока не выставит себя египетской мумией, так или эдак.

— Отлично, Сэмивел, — заметил мистер Уэллер таким довольным тоном, словно Сэм воспел хвалу его благоразумию и предусмотрительности, — отлично!

— По каковой причине, — продолжал Сэм, нервно теребя поля своей шляпы, — по каковой причине он все это сегодня вытащил и пришел сюда со мной сказать, то есть предложить или, другими словами...

— Сказать, — перебил старший мистер Уэллер, — что деньги эти мне ни к чему. Я как есть разъезжаю с каретой, и мне их негде держать. Придется платить кондуктору за хранение или положить в каретную сумку, а это будет соблазн для внутренних пассажиров. Если вы о них позаботитесь для меня, сэр, я буду вам очень обязан. Может быть, — прибавил мистер Уэллер, приближаясь к мистеру Пиквику и шепча ему на ухо, — они вам подсобят разделаться с этими передержками. Все, что я хочу сказать: оставьте их у себя, пока я не спрошу их обратно.