— Что случилось? — спросил Уордль.

— С вашим молодым человеком творится что-то странное, — ответил мистер Пиквик, с тревогой глядя на Джо. — Право, я боюсь, у него голова не в порядке! Ой! — воскликнул мистер Пиквик, подскакивая. — Прошу прощенья, леди, но он сию минуту уколол меня в ногу. В самом деле, он — не в своем уме!

— Он пьян! — взревел мистер Уордль. — Позвоните лакеям! Пусть его выведут!

— Я не пьян! — завопил толстый парень, падая на колени, когда хозяин схватил его за шиворот. — Я не пьян!

— Ну так взбесился, это еще хуже! Позвоните! — не унимался Уордль.

— Я не взбесился, я в своем уме! — захныкал жирный парень.

— Так какого же дьявола ты вздумал колоть мистера Пиквика в ногу? — сердито спросил Уордль.

— Я хотел, чтобы он посмотрел на меня, потому что мне нужно ему что-то сказать, — пронюнил Джо.

— Что сказать? — раздалось сразу несколько голосов.

Джо вздохнул, посмотрел на дверь в спальню, еще раз вздохнул и вытер слезы.

— Что тебе нужно было сказать? — кричал Уордль, встряхивая его.

— Погодите! — вмешался мистер Пиквик. — Позвольте мне. Что вы хотели сообщить мне, мой милый?

— Я хотел шепнуть вам, — ответил толстый парень.

— Чего доброго, ты хотел откусить ему ухо? — сказал Уордль. — Не подходите к нему, он опасен. Позвоните, чтобы его отвели вниз.

Но только мистер Уинкль взялся за звонок, как его остановил общий возглас изумления: из дверей спальни неожиданно появился раскрасневшийся пленник и любезно всем поклонился.

— Ого!.. — вскричал мистер Уордль, выпуская воротник Джо и отступая. — Это что же значит?

— Я был в соседней комнате, сэр, — промолвил мистер Снодграсс, — с самого вашего прихода.

— Эмили, дитя мое, — произнес мистер Уордль с укором, — я ненавижу лицемерие и ложь. Я их не заслужил, Эмили, тем более от тебя.

— Папа, милый! — воскликнула Эмили. — Спросите Арабеллу... всех... спросите Джо... я не знала, что он там. Огастес, объясните, ради бога, в чем дело.

Мистер Снодграсс, который только и ожидал, чтобы его выслушали, тотчас же рассказал, как попал в затруднительное положение, и объяснил, что лишь опасение послужить предметом семейного раздора побудило его избегать встречи с мистером Уордлем. Он хотел уйти через другую дверь, но та оказалась запертой, и он вынужден был остаться в спальне. Он закончил тем, что пережил тяжелые минуты, но теперь об этом не жалеет, так как благодаря роковой случайности получил возможность заявить перед своими друзьями, что горячо любит дочь мистера Уордля и с гордостью может сказать, что склонность эта взаимная; если бы их разделили тысячи миль или океан распростер между ними свои волны, его вечной отрадой была бы память о том счастливом дне, когда впервые... и так далее.

Закончив эту речь, мистер Снодграсс еще раз поклонился и направился к выходу.

— Постойте! — крикнул Уордль. — Почему вы не сказали мне всего этого с самого начала?

— Или не доверились мне? — прибавил мистер Пиквик.

— Позвольте, — перебила Арабелла, принимая защиту виновных на себя. — Какой теперь смысл расспрашивать об этом? Особенно зная, какой вы дикий и свирепый человек, которого боятся все, кроме меня. Пожмите ему руку, ради бога, и прикажите его накормить, потому что у него вид голодающего. И пейте поскорее свое вино, потому что вы невыносимы, пока не выпьете по крайней мере двух бутылок.

Достойный пожилой джентльмен взял Арабеллу за ухо, расцеловал ее без всяких церемоний, поцеловал с большой нежностью свою дочь и горячо пожал руку мистеру Снодграссу.

— По крайней мере в одном пункте она права, — весело сказал он. — Позвоните, чтобы нам дали еще вина.

Вино появилось, а вместе с ним и Перкер. Мистер Снодграсс устроился за отдельным столиком, где и пообедал наскоро; затем придвинул стул к Эмили без малейшего возражения со стороны пожилого джентльмена.

Вечер прошел превосходно. Маленький Перкер разошелся, рассказал множество комических анекдотов и пропел серьезный романс, который был столь же забавен, как и его анекдоты. Арабелла была очень мила, мистер Уордль — очень весел, мистер Пиквик — очень благодушен, мистер Бен Аллен — очень шумен, влюбленные — очень молчаливы, мистер Уинкль — очень разговорчив, и все вместе — очень счастливы.

Мистер Пиквик сидел один, размышляя о многих вещах и между прочим о том, как бы получше устроить молодую чету, когда в комнату вошла Мэри и произнесла:

— О, сэр, Сэмюел внизу спрашивает, может ли его отец повидаться с вами?

— Разумеется, может, — ответил мистер Пиквик.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Мэри.

— А Сэм давно уже здесь? — спросил ее мистер Пиквик.

— Ах, нет, сэр! Он только что вернулся и говорит, что больше отпрашиваться не будет.

По всей вероятности, Мэри сообразила, что вложила в последнее сообщение больше жара, чем следовало, или, может быть, она подметила добродушную улыбку, скользнувшую по лицу мистера Пиквика, но, так или иначе, она опустила голову и начала исследовать уголок своего изящного передничка.

— Передайте им, чтоб шли сюда, — распорядился мистер Пиквик.