— Там уже начали, — сказал незнакомец. — Слышите? Скрипка — арфа — поехало!

— Как бы мне хотелось попасть туда! — повторил мистер Тапмен.

— И мне, — подхватил незнакомец, — чертов багаж — малая скорость — не в чем идти — глупо, не правда ли?

Надо сказать, что доброжелательность была одним из основных принципов пиквикистской теории, и никто не соблюдал этого принципа с большей ревностью, чем мистер Треси Тапмен. В протоколах общества почти в невероятном количестве упоминаются случаи, когда этот превосходный человек направлял объекты благотворительности к другим членам клуба за изношенным платьем или за денежной поддержкой.

— Я был бы очень рад одолжить вам при этом случае мое платье, — сказал мистер Тапмен, — но вы довольно худощавы, а я...

— Довольно плотен — зрелый Бахус — слез с бочки, нарядился в сукно — не валяно, зато напялено — ха, ха! — Передайте вино.

Мистер Тапмен передал вино и несколько секунд сурово смотрел на незнакомца. Однако, видя, что тот остается спокоен, смягчил свою суровость и снова заговорил о бале:

— Я хотел сказать, сэр, что если мое платье вам широко, то платье моего друга мистера Уинкля, по всей вероятности, будет впору.

Незнакомец смерил глазами мистера Уинкля.

— Аккурат! — произнес он с удовлетворением.

Мистер Тапмен огляделся. Вино простерло свое снотворное влияние на мистера Снодграсса и на мистера Уинкля и начинало одолевать сознание мистера Пиквика. Этот джентльмен последовательно прошел все стадии, предшествующие летаргии, вызываемой обедом. Он, как и положено, срывался с высот веселости в глубины скорби и из глубин скорби взмывал на высоты веселости. Подобно газовому рожку на улице, то ярко вспыхивающему, то вдруг меркнущему, он то воодушевлялся, то затихал совершенно. Наконец, голова его поникла, и только непрерывный храп остался единственным свидетельством присутствия великого человека.

Мистер Уинкль спал, и мистер Тапмен, достаточно опытный в таких делах, понимал, что по нормальному ходу вещей в природе, если бы друга его удалось сейчас растолкать, он был бы в состоянии только добраться до постели. Мистер Тапмен колебался.

— Налейте себе стакан и передайте вино, — распорядился неутомимый гость.

Мистер Тапмен повиновался; и добавочный стимул последнего стакана определил его решение.

— Номер Уинкля — рядом с моим, — сказал мистер Тапмен. — Если я разбужу его, он не поймет, чего мы от него хотим; но я знаю, что у него в чемодане есть фрачная пара. Вы наденете ее на бал, а после бала я уложу ее, не беспокоя его.

— Превосходно! — воскликнул незнакомец. — План блистательный — дьявольское положение — четырнадцать перемен платья в чемодане, а приходится надевать чужое — очень хорошо — весьма.

— Нужно купить билеты, — решил мистер Тампен.

— Не стоит дробить гинею — бросим жребий, кому платить за обоих — я называю, вы пускайте — женщина, женщина, обольстительная женщина! — И соверен упал кверху драконом (из любезности именуемым женщиной).

Четверть часа спустя незнакомец был полностью облачен в костюм мистера Уинкля.

— Вы видите, это — новый фрак, — говорил мистер Тапмен незнакомцу, который любовался на себя в зеркало, — впервые со значком нашего клуба. — И он указал на золоченый значок, на котором красовалось в центре изображение мистера Пиквика и по бокам литеры: «П. К.».

— П. К., — повторил незнакомец. — Портрет старика и «П. К.». — Что же означают эти «П. К.»? — Платье конфисковано, что ли?

Мистер Тапмен объяснил незнакомцу таинственный символ.

— Талия во фраке коротковата, — говорил незнакомец, изгибаясь перед зеркалом, — точно почтальонская форма — шьется оптом — без примерки — таинственная игра судьбы — у всех малорослых людей платье длинное — у всех высоких — короткое.

Болтая таким образом, они стали подниматься по лестнице в бальную залу.

— Ваши имена, сэр? — спросил человек у дверей.

Мистер Тапмен собрался было сообщить свои титулы, но его предупредил незнакомец.

— Не надо имен! — проговорил он. — К чему имена? Имена очень хорошие, хотя и не великие — прекрасные в своем кругу — в публичных собраниях не производят впечатления — инкогнито — джентльмены из Лондона — знатные иностранцы — что-нибудь в этом роде, — шептал он мистеру Тапмену.

Они вошли в большую комнату, ярко освещенную. Музыканты сидели на возвышении, а два или три ряда танцующих исполняли кадриль. В смежной комнате были раскрыты карточные столы, и две пары пожилых леди с соответствующим числом солидных джентльменов играли в вист.

— Очаровательные женщины! — заметил мистер Тапмен.

— Подождите — сейчас ненастоящие — знать еще не собралась, — сказал незнакомец, — занятная публика — чиновники более высокого ранга не хотят знать чиновников более низкого ранга — чиновники не хотят знаться с мелкими помещиками — мелкие помещики презирают купечество — правительственный комиссар не признает никого.