Хенет вздрогнула. Потом вздохнула и заломила руки:

– Хозяин много о ней думает… естественно… да, это совершенно естественно.

– Ступай на кухню, – приказала Иса. – Принеси мне фиников и сирийского вина. Да, и меду тоже.

Дождавшись, когда Хенет уйдет, старуха повернулась к молодым женщинам:

– Тут замышляется что-то дурное – я это чую. Сатипи, ты главная застрельщица всего этого. Ты считаешь себя умной – тогда будь осторожна и не играй на руку Нофрет.

Она откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Я вас предупредила… А теперь идите.

– Подумать только, мы во власти Нофрет! – воскликнула Сатипи и тряхнула головой, когда они шли к озеру. – Иса такая старая, что в голову ей приходят странные мысли. Это Нофрет у нас в руках! Мы не будем делать ей ничего такого, на что можно пожаловаться, но я уверена… да, я уверена: скоро она пожалеет, что вообще сюда явилась.

– Ты жестокая… жестокая! – воскликнула Ренисенб.

На лице Сатипи отразилось удивление:

– Не делай вид, что ты любишь Нофрет, Ренисенб!

– А я и не люблю. Но ты такая… мстительная…

– Я думаю о своих детях – и о Яхмосе! Я не из тех покорных женщин, которые безропотно сносят оскорбления, – у меня есть гордость. Я с величайшим удовольствием свернула бы шею этой женщине. К сожалению, это не так просто… Нельзя сердить Имхотепа. Но я думаю, в конечном счете кое-что можно сделать.

Письмо пронзило их, словно гарпун рыбу.

Потрясенные, Яхмос, Себек и Ипи молча смотрели на Хори, который читал слова, начертанные на свитке папируса:

Разве я не предупреждал Яхмоса, что на него падет вина за любые неприятности, причиненные моей наложнице? Отныне и до конца жизни я против тебя, а ты против меня! Отныне ты не будешь жить в моем доме, поскольку не выказал должного почтения моей наложнице Нофрет! Ты больше не сын мне, не плоть моя. Себек и Ипи тоже не сыновья мне, не плоть моя. Каждый из вас причинил зло моей наложнице. Это подтвердили Камени и Хенет. Я изгоняю вас из дома – всех! До сей поры я кормил вас всех – а теперь отказываю вам в содержании.

Хори сделал паузу, потом продолжил:

Служитель Ка обращается к Хори. Ты, кто всегда был верен мне, пребываешь ли в благополучии и здравии? Передай слова почтения моей матери Исе и моей дочери Ренисенб и слова приветствия Хенет. Управляй всеми делами до моего возвращения и приготовь договор, согласно которому моя наложница Нофрет разделит со мной мое имущество как законная жена. Ни Яхмос, ни Себек не станут совладельцами, и я не намерен содержать их, ибо обвиняю их в том, что они причинили зло моей наложнице! Береги мое имущество, пока я не вернусь. Не пристало домочадцам чинить зло наложнице хозяина. Что касается Ипи, пусть знает: если он хоть чем-то обидит мою наложницу, то будет тоже изгнан из моего дома.

Все замерли, словно парализованные. Затем вскочил охваченный яростью Себек:

– Откуда все это взялось? Что стало известно отцу? Кто донес до него эти лживые речи? Неужели мы будем это терпеть? Отец не может лишить нас наследства и отдать все свое имущество наложнице!

– Пойдут всякие неприятные пересуды… Люди посчитают это несправедливым, – бесстрастно объяснил Хори, – но по закону Имхотеп в своем праве. Он может составить любой договор, какой пожелает.

– Она околдовала его… Эта черная, злобная змея пленила его своими чарами!

– Невероятно… этого не может быть, – ошеломленно пробормотал Яхмос.

– Отец сошел с ума! Да, сошел с ума! – выкрикнул Ипи. – По наущению этой женщины он пошел даже против меня!

– Имхотеп пишет, что скоро вернется, – попытался успокоить их Хори. – К тому времени пламя его гнева может угаснуть; возможно, он хочет только напугать вас.

Послышался резкий, неприятный смех. Это смеялась Сатипи, стоявшая у входа на женскую половину.

– Значит, вот как ты предлагаешь нам поступить, наш добрый Хори? Сидеть и ждать?

– А что еще мы можем сделать? – медленно проговорил Яхмос.

– Что еще? – Сатипи повысила голос и уже почти кричала: – Что течет у вас всех в жилах? Молоко? Я знаю, что Яхмос не мужчина! Но ты, Себек, разве ты не знаешь средства от этих болезней? Нож в сердце – и девчонка больше не сможет нам навредить.

– Сатипи! – ужаснулся Яхмос. – Отец никогда нас не простит!

– Это ты так думаешь. Но можешь мне поверить: мертвая наложница – совсем не то, что живая! Когда ее не будет, сердце Имхотепа вернется к сыновьям и их детям. И кроме того, откуда он узнает, как она умерла? Мы можем сказать, что ее укусил скорпион! Мы ведь все заодно, правда?