51

совершенного человека, с блистательным, сияющим, совершенным образом

Платона и, разумеется, начинает стыдиться своей претенциозности и

гордыни. (В чем он не отдает себе отчет, так это в том, что Платон,

скорее всего, чувствовал то же самое, однако шел вперед, отметая

сомнения.)

Для некоторых людей подобное уклонение от роста и развития, намеренное

занижение уровня притязаний, страх взяться за то, на что они способны,

психологическое членовредительство, псевдоидиотизм, лукавое

самоуничижение - все это способы защититься от приступов высокомерия,

нахальства, греховной гордыни. Они не могут соблюсти изящный баланс

между смирением и смелостью, необходимый в любом творчестве. Для того,

чтобы изобретать или творить, вы должны обладать <творческим

нахальством>, об этом прекрасно известно каждому изобретателю.

Разумеется, если изобретатель богат только творческим нахальством и не

способен к смиренному анализу, то это не кто иной как параноик. В

любом случае стоит осознавать не только свои божественные возможности,

но и объективные ограничения человеческой природы. Вы должны уметь

смеяться над собой так же, как и над претензиями других людей. Если вы

способны искренне позабавиться над тем, что червяк пытается стать

богом (162), тогда вы можете смело и нахально идти вперед, не боясь

впасть в паранойю и не страшась злобных взглядов завистников. Это

хороший способ проверить себя.

Могу предложить вам еще одну подобную технику, которую лучше всего, на

мой взгляд, применял Олдос Хаксли, поистине великий человек, именно в

том смысле, о каком я сейчас говорю. Он умел поверить в свой талант,

развить и проявить его в полной мере. Это удавалось ему потому, что он

беспрестанно поражался этому миру, не уставал находить в нем

интересное и новое для себя, как юноша удивлялся тому, что окружает

его, и часто повторял: <Как странно! Как замечательно! Как

удивительно!> Он умел смотреть на мир широко открытыми глазами,

принимать его с неиссякаемой невинностью, трепетом и восторгом, умел

осознать свою мизерность и незначительность по сравнению с этим миром

и в то же время спокойно и безбоязненно брался за решение великих

задач, которые смело ставил перед собой.

И наконец, я отсылаю вас к моей статье (87), которая важна здесь не

только в связи с ее содержанием, но еще потому, что она скорее всего

окажется первой в серии статей по этой проблеме. Ее название

<Потребность в знании и боязнь знания> хорошо иллюстрирует то, что я

хочу сказать о каждой из внутренних, или первичных, ценностей, которые

я назвал ценностями Бытия. Я хочу сказать, что эти первичные ценности,

которые, по моему мнению, являются одновременно и высшими

потребностями, или метапотребностями, как я называю их в главе 23,

наряду с базовыми потребностями подчиняются основной схеме фрейдизма

относительно импульса и защиты от этого импульса. Совершенно очевидно,

что каждый из нас нуждается в правде и любви и стремится найти их. Но

так же легко согласиться с мыслью, что правда нас страшит. Зачастую

постижение прав-

52

Здоровье и патология

ды автоматически влечет за собой необходимость принять на себя

ответственность за те или иные поступки, а это может вызвать у нас

тревогу. Отсюда следует очевидный способ избежать ответственности и

связанной с ней тревоги - избегать правды.

Я уверен, что мы обнаружим такую же диалектику для каждой из ценностей

Бытия; можно себе представить серию статей с заголовками типа <Зов к

прекрасному и смущение от прекрасного>, или <Любовь и раздражение>,

или <Стремление к идеалу и разрушение его>. Разумеется, этот механизм

встречной оценки гораздо сильнее развит у невротиков40, но мне