Шрифт:
Старший брат не признает меня, а верит двум проходимцам и опять меня бьет. Я не смею подняться на могильный холм, чтобы добавить к нему земли, и могу лишь в стороне от могилы поклониться усопшим родителям. Не гневайтесь на меня, предки: ваш Сунь Чун-эр не виноват. Вот бумажные жертвенные деньги, вот бутылочка поминального вина — все мое приношение!
(Отдавая поклоны, поет.)
На мотив "Цветы во внутреннем дворике"
Держу в руках всего полчаши простого кислого вина, Есть для сожжения немного рисованных бумажных денег. Не раздражит усопших предков моя сыновняя вина, Они поймут, что очень беден их сын, почтительный смиренник.Сунь.Пейте, пейте, братцы мои, — пейте чарку за чаркой! Да ешьте, ешьте… закусывайте вино седлом барашка…
Лю и Xу.Ну-ка хватай баранину, разрывай ее на куски — нечего мешкать!..
Сунь Чун-эр
(продолжает петь)
На тот же мотив
А рядом пьют за чашей чашу, уже и речь у них мутна. Я в стороне сжимаю зубы, печали одинокий пленник. Там раздается хохот пьяный, брань непристойная слышна, А здесь вздыхаю я и плачу, не нужный никому смиренник. На мотив "Зеленый братец" Отчего это, Небо, к иным снисходительно ты, благосклонно? И за что я тобой не любим, обойденный судьбой, обделенный? Брату шляпу послало ты с красной кистью [160] , коня и платье, Но в глазах его доброты никогда не могу прочитать я. Почему-то случилось так, что он счел меня чужеродным, Бить готов за каждый пустяк, а бранится как только угодно. Младший Сунь, я всех прав лишен я брожу, не имея крова; Прихожу — выгоняют вон. Плачу… Участь моя сурова.160
Шляпа с красной кистью— знак обладания чиновничьим рангом.
На мотив "Листья ивы"
Ужели вправду брату старшему так я противен, так далек?! Траву колышет над могилами внезапный свежий ветерок. Он то ленивый, то порывистый, то вдруг подует, то замрет. Зачем судьба богатство — старшему, а младшему — беду несет? Когда могли бы вы, родители, восстать живыми из могил, Всю б добродетель суд ваш поровну меж мной и братом поделил.Сунь.Посмотрите-ка, что там, за могилой, делает Сунь Младший?
Лю и Ху.Хорошо, старший брат. Мы пойдем и посмотрим. (Смотрят вниз.)Старший брат! Он сделал из бумаги семь человечков и теперь закапывает их в землю. Видно, мечтает о том, чтобы вы поскорее умерли, а он завладеет всем вашим богатством.
Сунь (разражаясь гневом). Ах ты, бесстыжий наглец! (Бьет брата.)О! Я, кажется, до того напился, что от вина рукава рубашки мокры [161] и от цветов края шляпы обвисли. Ладно, делай что хочешь, только к дому моему ни ногой!
161
…от вина рукава рубашки мокры… — О беспутном человеке принято было говорить, что он "живет среди вина и цветов".
Ян Мэй-сян.Юаньвай совсем пьян!
Лю и Ху уводят Суня.
Сунь Чун-эр.Брата увели, пойду на могилу, попрощаюсь с родителями, а затем поплетусь к себе в старую гончарню. По злобному навету двух проходимцев брат избил меня, но я не питаю к нему злобы.
Заключительная ария
Обруган я тобой тысячекратно, Тобой побит раз тридцать, вероятно; Пусть лязгают клыки у горла волчьи, Терплю беду с достоинством и молча. При матери с отцом все было б честно: Владели б мы имуществом совместно. Пусть старшему в семье дается право Являть и щедрость и причуды нрава, Иметь друзей, бесчисленных знакомых И приглашать и днем и ночью в дом их. Но рассуди, на что это похоже, Коль брат родной не ближе, чем прохожий? Ты золотом владеешь, серебром, Я — обделен родительским добром… В гончарне я средь битой черепицы Вновь буду при луне всю ночь томиться.Действие второе
Входят Сунь, Лю Лун-цин и Ху Цзы-чжуань.
Сунь.Вчера на могиле осушил я невесть сколько чарок, так что до сих пор в себя не приду. Однако вместе с моими верными братцами направляюсь в заведение дома Се, чтобы снова устроить выпивку.
Входят в кабак.
Лю и Ху.Старший брат! Давайте мы заключим братский союз, как в свое время Лю, Гуань и Чжан. Станем жить вместе, пока живется, а коль умирать, так и умирать вместе. У младших братьев несчастье — старший спасет; у старшего горе — младшие помогут; так и запишем в нашей клятве: стоять друг за друга не на жизнь, а на смерть!
Сунь.Совершенно согласен с вами, милые братцы!
Пьют вино и, захмелевшие, выходят из кабака; Лю и Ху волокут пьяного Суня, но тот падает и засыпает.
Лю и Ху.Послушайте, брат! Это же вам не постель, а улица! Нашли место, где спать! Разве не слышите, что уже ударили в колокол [162] , возвещающий ночь и запрет ходить по улицам? Пора возвращаться домой!
Сунь не просыпается.
162
…ударили в колокол. — В старину в китайских городах вскоре после наступления темноты запирались ворота между кварталами и жителям воспрещалось без важного дела ходить по улицам. О наступлении этого часа возвещали удары колокола.
Экий увалень! Крепко заснул. Буди не буди — не проснется. А погода внезапно испортилась, поднимается пурга, мы оба промерзли… Тащить его домой слишком долго, к тому же в эту пору нас могут застать стражи. Ему-то ничего, он богатый, откупится, а мы? Мы ведь бедняки, и если нас схватят — так уж не пощадят: прощай жизнь! Лучше всего махнуть на него рукой, — пусть валяется, а самим поспешить по домам… (Ощупывают Суня.)Ого! Да у брата в голенище пять серебряных слитков! Как говорится, увидел да не взял — хуже, чем потерял! Видно, само Небо дарит вам такое богатство: мы не возьмем — другие возьмут!.. (Забирают деньги.)Если же он замерзнет, — мы ни при чем! (Удаляются.)