Шрифт:
Су Кунь-шэн.Если господин не пришел сюда, то, конечно, его уже нет в городе. Где же его искать?
Сян-цзюнь.Обязательно надо найти.
(Поет.)
На тот же мотив
Пусть даже до края небес нам дойти суждено, Пусть даже до края небес нам дойти суждено, Пусть на десяти островах побывать [223] придется нам заодно, Пусть за пределами мира земного придется искать — все равно, Увидим весь мир, железные ботинки истопчем [224] , износим грубое полотно.223
Пусть на десяти островах… — Согласно легенде, это острова Инчжоу, Пэнлай и другие, находящиеся в огромном море. На них обитают достигшие бессмертия святые.
224
..железные ботинки истопчем… — Выражение, означающее "пройти огромное расстояние в поисках". Тяньтай — гора в провинции Чжэцзян, к югу от Нанкина.
Еще в прежней жизни… — По буддийским представлениям, у каждого человека три жизни: прошлая, настоящая и будущая.
Я остановлюсь лишь тогда, когда найду господина Хоу.
Лань Тянь-шу.На северо-западе все забито войсками. Там, пожалуй, он не мог переправиться через Янцзы. Если уж искать, то на юго-востоке, на горных дорогах.
Сян-цзюнь.Так пойдемте туда, что нам мешает?
(Поет.)
Вижу горы вдали, на дорогах там пусто и темно, Вижу горы вдали, на дорогах там пусто и темно. Эта местность на гору Тяньтай похожа, и чувствую я, что давно, Еще в прежней жизни, было нам это предопределено.Су Кунь-шэн.Раз уж твое единственное желание найти господина Хоу, а я, старик, хочу укрыться от беспорядков, то лучше всего тебе идти со мной. Только не знаю, куда же нам направиться.
Лань Тянь-шу (показывает рукой). Там, на востоке от Нанкина, в горах Цися, редко встретишь людей. Там господин Чжан Яо-син, бывший начальник императорской гвардии, должность свою оставив, старается уподобиться святым. Я как раз собираюсь навестить его, своего учителя. Почему бы вам не пойти вместе со мной? Кто знает, может быть, и посчастливится встретиться со своим суженым.
Су Кунь-шэн.Прекрасно! Прекрасно! Свяжем свои вещи и оставим город.
Каждый взваливает узел на спину, идут,
Сян-цзюнь
(поет)
Покинула "старый лагерь" — и путь мой далек. Покинула "старый лагерь" — и путь мой далек. Корень чувства, нашей любви нежный росток — Неужели исчезнут они, как исчез родного дома дымок?Су Кунь-шэн.Впереди городские ворота. Боюсь, начнут допытываться, кто мы и откуда.
Лань Тянь-шу.Давайте скорей пролезем через эту пробоину в стене.
Сян-цзюнь.Как болят ноги, сказать невозможно!
Заключительные стихи
Сян-цзюнь
Трудно идти, не удержишь слез, что бегут по щеке.Су Кунь-шэн
Как перекати-поле, гонимое ветром, двинулись мы налегке.Лань Тянь-шу
В гроте горы Таоюань [225] нет походов и войн,Сян-цзюнь
Зато два лотосовых цветка там цветут на одном черенке.Ян Чао-гуань
Отмененный пир [226]
"Лаодань" в роли старой Лю входит, опираясь на посох.
Лю
225
В гроте горы Таоюань… — Считают, что рыбак из Улина в произведении Тао Цяня (365–427) "Персиковый источник" именно в этом гроте обнаружил дорогу в страну, жители которой наслаждались мирным трудом и счастьем. …два лотосовых цветка… на одном черенке. — Символ неразлучности с любимым.
226
Ян Чао-гуань (1712–1791) — уроженец города Уси. Долгое время занимал посты уездных и окружных правителей, приобретя славу честного и справедливого чиновника. Писал стихи, ритмическую прозу, комментарии к древним историческим и философским сочинениям, но в истории литературы остался лишь его сборник "Павильон поющего ветра", в который входят тридцать две одноактных пьесы.
Перевод "Отмененного пира" (полное название пьесы — "Вспомнив о матери, Коу Чжунь отменяет пир") сделан по комментированному изданию: "Инь фэн гэ цзацзюй". Шанхай, 1963.
Примечания В. Сорокин
(поет)
На мотив "Белая береза" в тональности "бэй чжунлюй"
В темной юбке служанки, с седой головою, У вельможи в довольстве живу и покое. Ясно помню те дни, когда бедным он был сиротой… А теперь он богатый такой, Знаменитый такой! Шлет ему повеленья свои государь: Пламенеют печати [227] , бумага желта, как янтарь! Жалко только — давно опочила господина нашего мать, Мне ж нежданное выпало счастье — в сытой праздности век доживать…227
Пламенеют печати… — При Сунах императорские послания писались на желтой бумаге и скреплялись красными печатями.
Дом Се — один из знатных родов древности, вместе с домом Ванов часто упоминаемый в поэзии, когда речь идет о необратимости течения времени.
(Говорит нараспев.)
Снегом засыпало дикую сливу, скрылись под ним цветы. Кто это выдумал, будто донесся к нам аромат весны? Ласточка носится средь деревьев, мимо узорчатых стен — Та, что когда-то жила под крышейзнатного дома Се.
Я — старая Лю, служанка во дворце сановника Коу Чжуня. Наш господин имеет самое высокое звание, и жалованье у него огромное. Только что он был первым министром, и вот уже назначен правителем области Сянчжоу. То он командует армией, то приближен ко двору, почетом окружены его супруга и наследники. Но все видят его нынешнюю знатность и богатство, и мало кто помнит, что юность он провел в сиротстве и бедности. Госпожа, его матушка, рано овдовела; храня верность долгу, она жила в одиночестве и нужде, но сумела воспитать его так, что он быстро приобрел славу. И вот сегодня он живет в роскоши, а матушка давно распрощалась с этим миром. Из всех служанок в доме лишь одна я прислуживала покойной госпоже. Памятуя об этом, господин держит меня в своем дворце, удостаивает особых милостей, так что живется мне — лучше некуда. Только я, видать, родилась под знаком Винной звезды, больше всего прочего люблю приложиться к чарочке. Так что во дворце только мое тело, а мысли гуляют в Пьяном краю. Целый день я хожу, как в чаду, ни людей, ни вещей не различаю. Поэтому во дворце все меня зовут Лю Лином в юбке. Но хватит об этом. Завтра наш господин справляет день своего рождения, все чиновники, военные и гражданские, явятся пожелать ему долголетия. Я слышала, что в этом году застолье, песни и пляски будут еще великолепнее, чем раньше. Да, можно сказать, что нам посчастливилось, — опять увидим, как толпы юношей песнями и музыкой ублажают сытых и пьяных гостей, как всеми цветами переливаются шелка на служанках и наложницах!