Небо понемного начинали освещать лучи солнца и все четче в бликах рассвета проступала эта кровавая бойня. Бой длился еше только полчаса, а уже повсюду лежали мертвые и стонали раненые. Ни одна ни другая сторона не продвинулись ни на сантиметр. Самым удачливым, тем которые достигали крепостной стены, лилось на головы горячее масло, летели камни и стрелы. Да и защищающих столицу снаружи словно не становилось меньше, но и армию полнолуния не так то лекго оказалось отбросить назад.

Тут чистый и звонкий одинокий звук рога раздался в шуме битвы, и многие повернули головы, что стоило им жизни. Гармон чертыхнулся. Вот почему Корни оставила отряд под стенами – ей надо было отвлечь внимание от подходящей союзной армии. И действительно, на северном фронте прорывая осаду шел тяжеловооруженый клин пехотинцев Фира. Светлобородые в темных матовых латах и таким же оперением на шлемах, чеканя шаг и держа строй, отряд из человек трехсот медленно, но верно шел вперед по направлению к главному входу в столицу, они прокладывали дорогу основным войскам и возможно коннице. На высоко поднятых знаменах сиял огромный солнечный диск.

Гармон быстро оглядел остатки своей армии, положение было не из лучших, к тому же защитники Солнечного ордена увидев подкрепление, бросались в драку с удвоенной силой. Воин начал искать глазами Река и постарался пробиться к другу, сражающемуся в нескольких метрах, но не тут то было. Фирцы почти подступили к позиции, удерживаемой Гармоном. Он понял их идею, и им во что бы то, ни стало нужно было помешать. Но как переступить дорогу с пятидесятью воинами?

В тоже мгоновение земля рядом содрогнулась и в десятке метров от себя он увидел валом поваливший дым от воронки. Такой же взрыв рядом заставил пригнуться воина к земле. Мирия прикрывала союзников катапультами. Битва была практически проиграна, если подкрепление не подойдет немедленно. Вжав голову в плечи, Гармон пытался разглядеть в дыму валькирию, но той нигде не было видно, глаза начали слезиться, он закашлялся. У него не осталось злости, скорее усталость охватила воина, и где подкрепление?

Рек потряс мечом, что-то крича в пылу битвы, но Гармону никак не удавалось расслышать. Кажется он на что-то указывал, но куда именно, воин не мог понять. В глаза ему светил отблеск с позолоченных крыш храма Создателя за стенами города. Что же мы творим, о Великий ?

Миряне собрались в кучу, по другому это сборище никак нельзя было назвать, и понеслись навстречу отряду из Фира. Теперь он понял почему стены охранял такой большой отряд снаружи, а не изнутри как следовало. Они ждали фирцев, а войти иначе, чем в главный вход те не могли, оба подземных хода Серг знал наизусть и сейчас выставлял там многочисленную охрану. Казалось, они предусмотрели все. Но и солнечный орден не оплошал, выставив пехоту снаружи, только для того, чтобы фирцы смогли войти в город. Ведь если они поднимут решетку просто так, вместе с фирцами зайдет и вся армия Полнолуния. Теперь ни за что на свете не дать им войти! Но почему же медлят основные войска, почему не идут на помощь?

Сейчас все силы нужно было бросить на перерез фирцам, потому что войдя в город, силы Мирии удвояться, и где Алина?

Валькирия приподняла голову от земли и тут же рухнула назад, дышать было невозможно, глаз не отркыть из-за плотного дыма, покрывающего все вокруг. Последний снаряд разорвался почти у нее под ногами и очнулась Алина уже на дне воронки. Разглядеть собственную руку было абсолютно невозможно, но Алина прекрасно ориентировалась и в темноте. Заходясь в кашле от удушливого дыма, она, даже не пытаясь открыть глаза, ощупывала горячий песок вокруг себя. Как бы пригодились сейчас черные могучие крылья оракула, теперь же ей оставалось только ползти. Упрямо стизнув зубы, сначала на локтях она подползла к краю воронки, потом стала понемногу выбираться. Она лезла наверх цепляясь за корни, помогая себе мечом, и молилась только, чтобы Гармон был цел и невредим.

Через несколько минут, почти ничего не соображая от дыма, валькирия высунула голову из котловины . Алина бессильно перевалилась через край и хоть в изнеможении, но попыталась сразу подняться на ноги. Глаза слезились, легкие разрывались от дыма, она зашаталась, но осталась стоять.

Вокруг никого не было, битва шла теперь у самых ворот. Наконец она разглядела и Гармона и почти подступивших пехотинцев Фиры. Воин был в безнадежном положении, впрочем как и Реквием, и те немногие, что остались в живых защитники Тэпра. Поняв, что пробиться к нему она уже не успевает, валькирия рванула с цепочки медальон и воздела руку.

– Quos Deus perdere vult…

Гармон понимал, что живым ему из этой передряги уже не выбраться, подкрепление не придет, Катарина словно решила пожертвовать жизнью сына в борьбе за власть, храня основные силы для длительной осады, как и предлагала на совете. Ведь если они проиграют это сражения, введя в бой основные войска – всю войну решит первое и единственное сражение. Этого графиня никак не могла себе позволить.

Воин приготовился дорого продать свою жизнь. Выходить на бой – так побеждать, драться – так до последнего, умирать - так не одному. И если сегодня ему суждено переломить хлеб с прадедами, то заберет он с собой немалую дружину. Резким движением он крутанулся на пятках, как когда –то его учили, рубя с плеча наискось и двое фирцев рухнули, обдавая его кровавыми брызгами, но на их место уже вставали другие.

Новый нападающий носил бороду, по знакам отличия был капитаном, а на внушительном щите сиял герб столицы. Что ж недолго тебе носить капитанские кинжалы, - подумал Гармон и ринулся в бой. Легкость и какое-то пьянящее чувство радости битвы охватило его сущесво. Обреченному нечего терять, и с именем дочери, которое теперь превратилось в боевой клич, он ринулся в бой.

– Ава – а – а – т! – подхватили немногочисленные оставщиеся в живых защитники ордена Полнолуния.

Новый противник был вооружен, помимо всего прочего, внушительной цепью с железным шаром на конце, которой он управлялся не хуже чем, с мечом. Капитан явно превосходил его по весу и, давя своей мощью, удвоенной тяжестью лат, лишил воина главного оружия –скорости. Ловко вращая цепью вокруг себя, он теснил его к стене, до которой оставалось десять метров. Гармон защищался щитом, и при первой же ошибке, когда воин столицы слишком широко размахнулся, он подставил щит под удар мечом по верхнему уровню, одновременно блокируя латной рукавицей скользящую атаку по ногам. Цепь намоталась на руку и воин резко рванул ее на себя, уварачиваясь от увенчанного шипами наконечника, ее обладатель, не удержав равновесия, упал на колени. Гармон злобно усмехнулся и приготовился пронзить падшего мечом, как вдруг произошло нечто, совсем для него неожиданное: лицо бородача вдруг искривилось под тяжелым металлическим шлемом, тот даже успел разглядеть узор на тяжелой пластине, защищавшую переносицу, скулы обострились, и лицо просто рассыпалось прахом. Не осталось даже костей: пустые доспехи со звоном упали на песок.

Гармон с тихим ужасом, ничего не понимая, смотрел на то, что осталось от только что движущегося и дерущегося живого человека, а ветер тихонько развевал серую, землистого цвета пудру. Гармон покрепче сжал меч и прижимаясь к земле, попытался оглядеться, ища причины этой странной и абсолютно неожиданной для него смерти.

Справа, совсем рядом, он увидел еще три пустых кольчуги в полном вооружении, щиты, два копья, мечи. Тут же еще трое упали на землю, пространство вокруг Гармона расчистилось, остальные в прострации смотрели на валяющиеся постукивающие на ветру латы. Краем глаза он словно заметил какое-то движение над головой, но ничего не обнаружил, и все же ему почудилось, словно тень крылатой собаки пронеслась над ним.