И любой путник входя в город сразу же натыкался взглядом на это великолепие, выходя на главную плошадь перед храмом на которой чуть вдалеке распологался королевский дворец, теперь оставшийся без хозяина и не уступающее по роскоши здания Ордена Солнечного света. Гармону стало жаль при мысли, что все это подлежало разрушению, но, тут же оборвал он сам себя, это еще в лучшем случае. Пока что первая битва была проиграна, теперь предстояла долгая и тяжелая осада. Он надеялся, что с Алиной ничего серьезного, и словно в ответ получил в спину удар маленького кулачка, впрочем довольно чувствительно. Валькирия, как всегда, появлялась неслышно.

– Да выслушай же меня, чертов упрямец! Видишь, я здорова. Теперь мы можем поговорить?

Гармон устало повернул голову .

– Ее здесь нет.

– О чем ты? – все еще не понимающе нахмурил он брови.

– Ават здесь нет. – валькирия опустила глаза в пол и сглотнула.

Тот молча смотрел на нее, словно сказанное либо не доходило до него, либо он не верил своим ушам.

– Ее отправили к индунам. Ребенка укрыли в селении вплоть до ее совершеннолетия. Поэтому нет никаких следов, ведь они хранители. Деревню ты...

– Молчи! – подскочил Гармон к ней, забыв про усталость. – ты не имеешь права! Я не имею права! – мигом он смешался и сжал рукоять меча, который он не отстегивал даже в лагере. – Даже ради дочери я не могу платить такую цену. Я воин. Я буду сражаться.

– Сражаться?
– повторила она с горечью – Сражаться за что? Ты хочешь разрушить страну до основания твоими сражениями? Это сражение ни о чем. Да и вся война тоже. Эх вы, люди... Только умеете, что разрушать, убивать и желать. Власть – вот, что стоит за всеми вашими войнами. Это ваш выбор. Вы забываете любовь, уничтожаете живое, сминая все на своем пути, но одного вы не понимаете. Людям никогда не достичь безграничной власти, по крайней мере, той о которой вы так мечтаете. Потому что - это иллюзия, обман, ее не существует. Истинная власть, она не над другими, она над самим собой...

Но Гармон не дал ей договорить:

– Не надо мне обьснять, что дважды два четыре. Я уже не мальчик и вышел из того возраста, когда не способны принимать решение. Почему ты всегда пытаешься говорить за меня?!

– Я пытаюсь помочь не только тебе...

– Не нужны мне такие жертвоприношения! Ни мне, ни моей дочери, ни моему народу! По- крайней мере не такой ценой! Ты считаешь, я могу допустить, что моя любимая женщина жертвовала собой? Иди ты к черту, что мне без тебя потом делать, ведь я жить без тебя не смогу! Ты мысли даже не допускаешь, что я тоже тебя люблю?!

Алина задрожала и отвернулась ко входу, который она оставила открытым и теперь стояла подставив лицо ветру.

– Слишком много жизней поставлено на карту. Иногда обстоятельства сильнее нас... – тихо произнесла дева битв.

– К дьяволу такие обстоятельства!!! Я не могу выбирать между вами обееми. Вы обе огонь моей души. Мог бы – сердце пополам разорвал! – взорвался он.

Алина покачала головой и призывно протянула руку, указывая на столицу:

– Это твоя страна. Твоя дочь. Дай же им мир. Иди и приведи ее. Все будет кончено в ту же секунду. Все уже кончено...
– и оборвала себя, еле слышно добавив, - теперь уже поздно бояться, выбор сделан.

– Значит крылья...? – потрясенно прошептал он и не закончил.

Она стремительно обернулась, зажимая ему рот рукой, и умоляюще заглянула в глаза.

Гармон смотрел на нее не дыша, не находя, чем еще ей возразить. Он понимал что теперь уже слишком поздно, если бы он мог повернуть время вспять! Ведь он знал, что открыв ему тайну, дева битв применившая запретную силу, остается беззащитной перед магическим равновесием. Но таков был ее выбор, она тоже была воином, и никто не мог эту железную волю переломить и заставить поменять решение.

– Селение индунов. – еще раз сглотнула валькирия и продолжила, на этот раз он уже не стал ее перебивать. – то, которое вы проезжали с Реквиемом. Вам нужно спуститься прямо в деревню, пройдя через пустыню, так быстрее, но на этот раз Дари не станет помогать. Ты должен справиться сам, над индунами властен только Создатель. Это не будет легко, я только одно могу сказать - слушай сердце, любимый, и да хранит тебя Создатель.

Воин все также молча склонил голову в знак благодарности, слова, наверное, здесь были бессмыслены. Он опустился перед ней на колени и обнял за ноги, пряча лицо в складках широкой короткой юбки, пахнущей госпиталем. Она улыбнулась дрожащими губами и тихо произнесла:

– Иди.

Через мгновение он уже несся по лагерю, на бегу отдавая приказания оруженосцу, которого приставила к нему Катарина:

– Седлать двух лучших лошадей. Самых выносливых и стойких, дружине отдыхать, выставить стражу на подходе и сменять каждые три часа. До моего возвращения ничего не предпринимать! Отвечаешь головой! И отыскать мне Реквиема немедленно!

И только, когда его голос затих в дали, Алина схватилась за спинку кресла и сползла на ковер. Она схватилась за грудь, и внутри у нее все оборвалось – она потеряла медальон Оракула. Алина скорчилась, пряча лицо в ладонях и давя рвущийся наружу стон. Силы изменили валькирии, теперь ее судьба была только в одних руках и лишь на милосердие Великого теплилась надежда, ничего другого уже не оставалось, и вот когда ей стало по-настоящему страшно.