Шурик крепко меня обнял на прощание и взяв обещание позвонить ему, только лишь у меня появиться свободная минутка, укатил на работу, взметнув за собой тучу снежных брызг. Я посмотрела на часы. Чтож, было почти восемь, кто ходит в гости по утрам, - тот поступает мудро, тарам-тарам-тарам пам пам...
– и с таким мыслями я зашла в подьезд величественного серого дома.

– Кто там?
– раздался за дверью веселый и совсем не заспанный голос почти сразу же после звонка.

– Наталья Григорьевна... это Алина. – я отступила на шаг, и закусив губу ждала реакции: внучатая племянница после пары лет отсутствия заявляется в восемь утра под дверь без предупреждения... мда.

Дверь распахнулась:

– Молодец - прямо к завтраку. Ну заходи, заходи. У меня как раз кофе готов. – кажется, я не ошиблась адресом. На пороге стояла моложавая стройная женщина в шелковом восточном кимоно расшитом ярко-красными маками.

– Ничего, что я без приглашения? И так рано?

– Какое рано?! Какое приглашение?!
– всплеснула руками бабушка, завязывая на скорую руку густые вьющееся каштановые волосы.
– Ну давай – давай свою сумку. Замерзла, наверное?

– А вы ничуть не изменились. – искренне отметила я, проходя в столовую через маленький коридорчик со шкафом-купе и зеркалом во всю стену. Даже не глядя на свое отражение, я любовалась ровным цветом глядящего на меня красивого улыбаюшегося лица, на котором не было заметно почти ни одной моршинки. Не смотря на довольно солидный возраст, наличие двух взрослых внучек и одного новорожденного внучка, эта потрясающая женщина умудрялась всегда следить за собой.

– Скажешь тоже. – отмахнулась она, заглядывая в холодильник.
– правда вот на кухне у меня как всегда проблемы. Сама хозяйничай, ты меня знаешь – есть грейфруты, сыр, сацили, лосось, масло, хлеба нет, но есть кофе. – закончила перечислять она.

– Хватит, хватит. Я только кофе попью...- прокричала я, потому что бабушка уже скрылась в комнате, тут же нырнув в холодильник и набросившись на мой любимый сыр с голубой плесенью, который мы обе обожали.

– Я сегодня целый день в бегах. – заявила Наталья Григорьевна, появляясь, уже одетая в брючный серый костюм, с тушью в руках и останавливаясь перед зеркалом. – у меня с утра лекции. Потом большой семинар преподователей, а вечером я приглашена в театр.

– А-а.
– с набитым ртом промычала я .

– Хотя честное слово, мне не так уж хочется туда идти, только пьесса очень хорошая. – сокрушалась она.
– Но что с этим кавалером делать – совершенно не представляю. Влюбился он, видите-ли, а он мне совсем не нравиться. И не смейся. – укоризненно добавила она, заметив мое выражение лица.

Я тут же посерьезнела.

– Папы – бабушки, конечно, не в курсе что ты здесь?

– Ммм... Нет.

– Кто бы в этом сомневался.- она подхватила сумку с кресла и, накинув на шею легкий газовый платок, застегнула шубу. – все. Ключи на гвоздике. Будь как у себя дома. – бабушка чмокнула меня в щеку и вот уже в квартире никого не было, тишина нарушалась только тиканием больших старинных настенных часов с кукушкой.

Я дожевала наконец кусок сыра, налила еще кофе в высокую кружку, предназначеную, вообще-то, для чая, привезенную бабушкой из прошлого путешествия в Китай, и огляделась.

Большая, ранее трехкомнатная квартира, теперь состояла из спальни, кабинета, где я обычно гостила, и столовой, созданной из последней комнаты и кухни, которая служила местом всеобщего паломничества и на это имелись причины. Чего здесь только не было и антиквариатные иконы, и светильник из Тибета, переливающийся, когда его включаешь всеми цветами радуги, и двадцать один резной слоник из Индии и буфет ручной работы, на котором все они и умещались, и еще множество разных трофеев, добытых из разных поездок.

При беглом осмотре мне в глаза бросилась странно изогнутая статуэтка в виде сидящего человека, поселившеяся здесь после африканского визита. Я вспомнила как бабушка со смехом рассказывала мне по телефону о туземцах, которые пытались напоить ее джип, подпихивая ему под бампер ведро с водой. Вообщем-то я не удивлялась ее кавалеру, в такого человека нельзя было не влюбиться.

Каждый, впрочем, делает свой выбор в жизни, все наше семейство, за исключением меня, считало ее невполне нормальной, а может быть просто это они были слишком нормальными для нее. У Натальи Григорьевны была своя профессия, престижный университет, сорокалетний дважды женатый сын, внуки, множество друзей и знакомых по всему свету, но жить она предпочитала в одиночестве. Мы никогда не говорили о том, сожалеет ли она о разводе с мужем-художником, я знаю лишь, что она его очень любила, но считала ли она эту цену слишком дорогой за свободу, которую имела? И был ли это тем же самым выбором без выбора?

Словно в ответ кукушка прокуковала девять раз. Я и не заметила, как пробежал целый час. Вылив остывший кофе в раковину, сполоснув кружку, я вздохнула, потянулась и первым делом решила принять душ. Стоя под упругими горячими струями воды, я опять обратилась мыслями к валькирии. Необходимо было найти медальон. А помочь мне в этом мог только один человек, которому я не знала как показаться на глаза - следовало поговорить с Учителем. Но как? Как пересилить себя и прийти в зал после двух лет молчания. Однако размышлять времени не было, я вытерлась большим мохнатым полотенцем и подошла к телефону, стоящему на маленьком полированном столике в стиле ампир. Ах да, вспомнилось мне, Дашка же на Эльбрусе своем, значит осталась Ленка.

– Лен? Привет, это я. Ага, никак приехала. У тебя сегодня есть время? В полпервого? Окей. На горьковской. До связи.

Теперь оставалась еще одно незаконченнное дело, вернее два, но не все сразу. Я прошла в кабинет, ставший на время моей спальней, пнула сумку, брошенную посредине прохода и уселась в кожанное кресло перед письменным столом. Что ж, приступим. Я закрыла глаза и сосредоточилась, возвращаясь к событиям минувшей ночи. Может, кто-нибудь поправит меня, сказав к снам или ночным кошмарам, но для меня все, что я видела в ночном забытье, становилось частью меня , пережитой каждой клеточкой моего тела и души. Включенный процессор равномерно еле слышно гудел, в кухне слышился редкий стук капель о жестяную раковинну из не закрытого мною крана, я вгляделась в голубой экран и положила пальцы на клавиатуру.