Я чувствую облегчение, когда не контролирую свои и ноги позволяю им идти туда, куда меня ведет энергия. Налево, на Бонифант. Направо к ” Доджу”, оставленному без присмотра рядом с магнолией. Продолжай идти.

Нет,стоп.

Тепло летит на меня, горячее как огонь, но сладкое, как мед. Я осматриваюсь вокруг.

В нескольких шагах от огромного дерева, я чувствую запах сладких цветов, зеленый, теплый запах. На мгновение что-то еще конкурирует с напряжением моего тела, другим импульсом, идущим от магнолии. Мне хочется идти к ней, в тень, свернуться калачиком, и отдыхать. Чтобы находиться в состоянии покоя, чтобы успокоиться, чтобы быть…

Я покачала головой, внезапно почувствовав себя смешной в этот момент, мое беспокойство перешло в дрожь. Я продолжаю идти мимо достопримечательностей,которые расположены слева и справа от меня. Я двигалась по неизвестной дороге и буду идти до тех пор,пока не приду к нужной цели.

Я останавливаюсь прежде, чем ступить на доски. Моя грудь напрягается. Дыхание затрудняется, так как я пристально смотрю на обрыв. Это высоко и страшно. Я отхожу назад, качая головой отстраняюсь, не обращая внимания на бегущую энергию в моих жилах, которая требует, чтобы я оставалась на месте.

Я не люблю доки.

Они нависают над водоемом, пытаясь убедить меня,что я буду в безопасности на них. Я не могу чувствовать себя в безопасности на доске из дерева над болотистой, мутной водой, над чем-то настолько мощным и непредсказуемым. Тем, что убивает.

Я останавливаюсь, в замешательстве делаю вдох, опускаю голову и прикрываю глаза рукой от солнечного света. Я не могу видеть другую сторону. Только самые крошечные частички света. Они мерцают и исчезают, но я знаю, что я вижу. Свет - энергия, манящая меня . Новый Орлеан. Это название прокручивается в моем уме, напряжение уходит из тела, и я падаю на землю. Новый Орлеан. Новый Орлеан! Это то, куда мне нужно идти!

Я вскакиваю и со всей силы бегу домой.

Глава шестнадцатая

Коннор

Джейд нигде не было: ни в классе, ни в коридоре, ни на улицах вокруг школы. Нигде. Даже насмешки Дома или других студентов так не беспокоили меня,как ее исчезновение. Я искал в кафе, разглядывая каждого человек за каждым столе, но не нашел ее.

– Ее здесь нет, - говорит хриплый голос. Мэтт смотрит на меня поверх очков с черной оправой, которые кажется, искажают его глаза.

– Что?

– Ты знаешь новую девочку. Ее не будет сегодня.

– Почему ее нет?Я напрягся из-за его ответа.

– Она была приостановлена, чувак. Разве ты не слышал? “

– Почему это сделали?

– Хм, ты что, не видел, как она приложила Кортни лицом об стол, вчера? Она была совершенно обезоружена и отстранена на всю неделю.

– Ты шутишь, - я нахмурился.
– Кто мог сообщить о ней?

– Хах! Кортни, естественно. Она совсем не сводила с нее глаз.

– Что ты имеешь ввиду?-

– Во-первых, новая девушка унизила ее перед всей комнатой за обедом и во-вторых, я слышал, Дом заигрывал с новой девчонкой, а Кортни совершенно вышла из себя. Он покачал головой, тяжело дыша, издавая небрежный звук .
– Я не хотел бы быть новичком. Любой кто перейдет дорогу Кортни, будет иметь много проблем.

Я ненавижу думать об этом, но Мэтт прав..

– Значит, она вернется в понедельник?

– Да, это то, что я слышал.

Я киваю и возвращаюсь к еде.

Я что-то понимаю: - Эм, эй, Мэтт.

– Да?

Я знаю, что ты знаешь мое имя, но э-э, мы никогда не знакомились. Ну, ты понимаешь, официально.

– Ага, я знаю.
– На секунду, ему становится неудобно, а потом он протягивает мне руку, - Привет, Коннор, я - Мэтт.

Я улыбаюсь и пожимаю его руку, - Ладно. Это официально. Извини, что ждал так долго, понимаешь…

– Нет, я понимаю, тем более, что … - его голос замолкает.
– Гм, ну, ты знаешь. Гм, я действительно сожалею о твоем отце .

Его заявление меня удивило.
– О, я …

– Он был отличным парнем.

Я даже не в курсе,что Мэтт знал его. “Спасибо”. Тогда я киваю в знак согласия.

– Да,был.

– Да, я имею в виду, он был замечательным! Когда мы работали вместе …

– Подожди, что? Работали вместе?

– Да, ты знаешь, я помню это было шесть или семь месяцев назад … это большой проект, над которым он работал?

Я смотрю на него. Папа скрывался в своем исследовании все больше и больше, прежде чем он умер. Это был своего рода безумный, отчаянный вид работы. Нужно было удариться головой,чтобы понять его. Он всегда был такой беспечный, из-за этого он начал посвящать своей роботе время и днем и ночью ночью, лихорадочно писал. Мама и я пытались прервать его время от времени, но, в конце концов, он смотрел на нее будто не узнавал, у него были злые глаза, после этого мы перестали отрывать его от работы. Мы закрывали дверь, чтобы не мешать ему. Я иногда думаю,что это работа ускорила его болезнь. Он выглядел бледным и уставшим.